– Вы можете получить неприятный сюрприз в следующий раз, когда попытаетесь заручиться поддержкой ультра, – ответил Садзаки, поигрывая какой-то щепочкой. – Давайте проясним ситуацию. Если вы откажете нам, то в дополнение ко всем неприятностям, которые можете на себя навлечь, получите железную уверенность, что никогда в жизни не покинете своей родной планеты.

– Сомневаюсь, что это создаст для меня большие неудобства.

Вольева – на этот раз сидящая за столом – покачала головой:

– Вряд ли это так. Наш шпион, видимо, прав. Ходят слухи, что вы пытаетесь найти деньги для финансирования экспедиции в систему Дельты Павлина.

– Ресургем? – фыркнул Силвест. – Не думаю. Там же нет ничего интересного.

Настоящая – живая – Вольева сказала:

– Он явно солгал. Теперь это очевидно, хотя тогда я приняла его слова за чистую монету.

Садзаки что-то ответил Силвесту, тот снова заговорил, на этот раз как бы защищаясь:

– Я не отвечаю за слухи, на которые вы ссылаетесь, и не советую вам полагаться на них. Нет никаких данных, указывающих на то, что туда стоит лететь. Почитайте литературу, если мне не верите.

– Странное дело, – сказала настоящая Вольева, – я проверила. И он оказался прав. Если основываться на том, что было известно в те времена, то не было ни малейшей причины думать об экспедиции на Ресургем.

– Но ты же только что сказала: он врал!

– Конечно врал. Ретроспекция подтверждает это. – Она покачала головой. – В самом деле, здесь все кажется странным и даже парадоксальным. Через тридцать лет после этой встречи экспедиция все же вылетела на Ресургем. Значит, слухи были верны. – Она кивнула на Силвеста, занятого жарким спором с ее собственной сидячей версией. – Но тогда ведь никто и слыхом не слыхивал про каких-то амарантийцев. Так откуда же, черт побери, к нему пришла идея лететь именно на Ресургем?

– Должно быть, знал: там ст'oит кое-что поискать.

– Да, но из какого источника он мог получить такую информацию? Изучение этой системы до его экспедиции велось с помощью автоматов и было слишком поверхностным. Не было никаких намеков на то, что на Ресургеме могла существовать разумная жизнь. А Силвест знал наверняка.

– Да, странно все это.

– Вот и я о том же.

Сказав это, она подступила к своей копии и наклонилась к Силвесту так, что Хоури увидела отражение его немигающих глаз в фасетах очков Вольевой.

– Что же ты знал? – спросила она. – Или, что более важно, откуда ты это узнал?

– А он и не подумает ответить, – поддразнила ее Хоури.

– Сейчас – возможно, – кивнула Вольева и улыбнулась. – Но ведь очень скоро он, только настоящий, будет сидеть на этой же поляне. И тогда мы получим ответ.

Она еще не кончила фразу, когда ее браслет громко зачирикал. Звук был непривычным для Хоури, но он безусловно выражал тревогу. Наверху искусственный свет стал кроваво-красным и запульсировал в ритме писка браслета.

– Что это? – встрепенулась Хоури.

– Нештатная ситуация! – ответила Вольева.

Она прижала браслет к губам, затем сорвала темные очки и всмотрелась в крошечный дисплей на браслете: он тоже полыхал красным. Хоури видела, как бегут по дисплею буквы, но прочесть не могла.

– А что случилось-то? – шепнула Хоури, боясь помешать Вольевой.

Ана не заметила, как исчезли изображения людей, – они бесшумно улетучились в корабельную память, которая совсем недавно вызвала их к жизни.

Побледневшая Вольева снова взглянула на браслет.

– Одно из орудий на тайном складе…

– Что с ним?

– Оно готовится к бою.

Они мчались по изогнутому коридору, тому самому, что вел от поляны к ближайшему радиальному лифту.

– К бою? Что ты имеешь в виду? – кричала Хоури изо всех сил, чтобы перекрыть рев сирены. – Что значит «готовится к бою»?

Вольева не желала сбивать дыхание, отвечая на вопросы, пока они с Хоури не достигли уже поджидавшей кабины лифта, которая тут же получила приказ ехать к ближайшей шахте, идущей по хребту корабля. Ехать, игнорируя все ограничения скорости движения. Когда кабина рванула с места, Вольеву и Хоури вжало в зеркальную стенку с такой силой, что последние остатки воздуха со свистом вылетели из легких. Красное освещение кабины непрерывно пульсировало. Вольева ощутила, что в том же ритме начало биться и ее сердце. Наконец ей удалось заговорить.