– Нам нужна ваша помощь, – сказала она. – Полчаса времени. Это возможно?

– Конечно. – Он не стал спрашивать, на что именно понадобилось ей его время, он смотрел на нее сверху вниз холодными серыми глазами. И во взгляде его Мирославе мерещилось… Что-то такое мерещилось одновременно очень важное и несущественное.

– У нас пропала ученица! – сунулась с пояснениями Лисапета.

– Не пропала, – поправила ее Мирослава. – Девочка ушла с занятий, но до сих пор не появилась дома.

– Сколько времени прошло? Давно она ушла? – Он задавал правильные вопросы. Те вопросы, которые Мирослава боялась задать себе самой, когда пялилась то в окно, то на портрет Агнии Горисветовой.

– Два часа, – сказала она, бросив быстрый взгляд на наручные часы. – Плюс-минус пятнадцать минут.

– И вы уже волнуетесь? – Он не улыбался и не иронизировал, он просто собирал информацию. Для хакера он был подозрительно серьезен.

– Мама девочки волнуется. Так вы поможете?

Он молча кивнул в ответ. Было в этом кивке что-то снисходительное. Во всяком случае, Мирославе так показалось.

– Что от меня требуется?

– Вы на мотоцикле, значит, вам будет проще проехать по объездной дороге. Обычно местные ею не пользуются, но лучше удостовериться, что девочки там нет.

– А вы?

– А я пойду по дну оврага в сторону деревни. Это более вероятный маршрут.

– Одна? – зачем-то спросил он.

– Одна. Что в этом странного?

– Ничего. – Фрост пожал плечами и нахлобучил на голову черный мотоциклетный шлем. – Я поехал, если… – Шлем заглушил голос, и Мирослава так и не расслышала продолжение фразы. Да ей и недосуг. Ей тоже нужно выдвигаться.

Ей пришлось кричать, чтобы в реве байка Лисапета смогла ее услышать:

– Еще раз обыщите школу! Если девочка найдется, немедленно мне позвоните!

Она не стала дожидаться ответа, пошагала по парковой дорожке не к центральным воротам, через которые только что пролетел черный байк, а к запасной калитке. Через эту калитку в Горисветово попадал персонал и ученики из местных. Так им удавалось «срезать» изрядный участок пути, сразу же оказавшись на ведущей к деревне тропе.

Впрочем, сначала это была не тропа, а полноценная дорога, по которой могли запросто идти два человека. Каблуки Мирославиных модельных туфелек почти не проваливались в плотную землю. Идти получалось быстро, но все равно хотелось побежать. Не к добру. Ох, не к добру…

Минут через десять дорога снова превратилась в тропу, которая запетляла между старыми кленами. Лес вокруг Горисветово был смешанный, с густым подлеском. Была бы Мирославина воля, она бы вырубила подлесок к чертовой матери, но Всеволода Мстиславовича и деревенских все устраивало. И плевать, что детям приходится пробираться сквозь эти джунгли. Хорошо, хоть дикого зверья здесь нет… Зверья нет, а кто есть?.. Мирослава остановилась, потерла глаза. Ей нужно было время. Совсем чуть-чуть времени, чтобы прийти в себя и собраться с духом.

Сколько лет она не ходила этой тропинкой? Много! Во взрослом возрасте, кажется, ни разу. Если ей было нужно попасть в деревню, она ехала туда на машине кружным путем. Собственно, и в деревне Мирослава появлялась нечасто. Там остался только один человек, которого она была рада видеть.

Но все это лирика, а реальность вот она – перед глазами. Извивается между старыми кленами и липами, скользит вниз по склону, петляет уже по дну оврага вдоль русла небольшой речушки и дальше почти до самой деревенской окраины никуда не сворачивает. Вот как тут вообще можно заблудиться? Заблудиться вряд ли получится, а спрятаться?

Дети любят играть в прятки. Она сама когда-то любила. Когда-то любила, а сейчас вот… ненавидит. И себя ненавидит за проявление слабости, а еще за то, что поперлась в овраг одна, не взяла с собой хоть кого-нибудь. Это ведь было бы разумно и рационально! Чем больше людей участвует в поисковой операции, тем больше вероятность удачного исхода. И обувь не сменила! Ну что за дура такая!

Злиться на себя было легко, злость хоть и ненадолго, но все же отгоняла панику. Или что она на самом деле отгоняла? Мирослава замерла посреди тропинки, зажмурилась. Вокруг была тишина. Почти абсолютная, почти могильная. И где-то за спиной то ли шепот, то ли вздох. И легкое прикосновение к плечу…

Она не хотела кричать. Не хотела играть в эту страшную детскую игру – прятки. Но она снова в нее играет…

Раз, два, три, четыре, пять…

Я иду искать…

Кто не спрятался, я не виноват…

А тот, кто стоит позади, чье ледяное прикосновение она ощущает вот прямо сейчас, соскучился по пряткам. По ней, Мирославе, соскучился!

Ее крик, придушенный и сиплый, оборвался в тот самый момент, когда Мирослава кубарем скатилась вниз, на дно оврага. За каблуки боялась… За ноги… Тут бы шею сберечь…