Приказал мужчина, сидящий на заднем сидении. Хорошо, что окна Рендж Ровера были тонированными, потому что в другом случае он привлекал бы много внимания. Он все-таки был приметным. Он был ужасно худым, потерял когда-то правый глаз. Он не говорил, как это произошло, но многие люди, которые встречали его, верили, что это было из-за жестокого происшествия.

Жестокость влекла жестокость, а это был жестокий человек.

Кожа перед пропавшим глазом заросла, и остался лишь едва заметный шрам, который нельзя было увидеть, если не знал о нем. Для многих мужчина на заднем сидении выглядел так, словно родился с одним глазом. Его волосы были сбриты, чтобы скрыть факт, что он лысел, но на лице была короткая щетина. И хоть в машине работал кондиционер, он сильно потел. Так было всегда.

Его звали Адан Рамирез. За спиной все звали его Калака — «скелет». В лицо они звали его «сеньор».

Рендж Ровер остановился, и водитель оглянулся на Калаку.

— Тут, сеньор?

Калака выглянул в тонированное окно. Дорога уже не извивалась, а была прямой. Она тянулась еще две мили в стороны, и машины не приближались. Он кивнул водителю.

— Мне сделать это, сеньор? — спросил водитель.

Калака покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Ты подождешь.

Он открыл дверь и вышел на жару, тут же стал потеть еще сильнее. Калака прошел к багажнику и открыл его. Он скривил губы, увидев, что было внутри.

Там был мужчина с кляпом во рту, связанными ногами и руками. Он зажмурился от яркого света, а потом медленно открыл глаза. Когда он увидел, кто на него смотрел, он заскулил. Он знал о репутации Калаки, знал, что нужно было бояться.

Калака игнорировал звуки. Он схватил мужчину за волосы и вытащил из Рендж Ровера. Он упал со стуком на пыльную дорогу. Калака пнул его.

— В сторону, — приказал он. — Сейчас.

Мужчина не мог встать, так что пополз к краю дороги, как червь. Калака вытащил кляп.

— Что можешь сказать в свое оправдание? — прошептал он.

— П-п-пожалуйста, — лепетал мужчина. — Я все сделаю. Прошу.

Но Калака покачал головой.

— Уже поздно, — сказал он. — Ты украл у моего нанимателя. Ты же знаешь, что это значит?

Испуганный мужчина замотал головой.

— Это был не я. Вы ошиблись, — он застонал, когда Калака вытащил пистолет из кармана.

— Ты расскажешь мне правду, — сказал он.

— Клянусь, сеньор, нечего говорить.

— Я считаю до трех. Говори правду, и я смогу тебя пощадить. Один…

Мужчина дрожал на земле.

— Прошу, сеньор …

— Два…

— Вам нужен не я.

Ужасная пауза.

— Три.

Пистолет щелкнул.

— Сеньор! — завизжал мужчина. — Простите! Прошу! Умоляю! Пощадите…

Одноглазый мужчина кивнул, спокойная улыбка изогнула тонкие губы. Когда он снова заговорил, он звучал почти радостно:

— Это, — сообщил он, — от Цезаря Мартинеза Толедо. Вот, что случается, когда его продаешь. Твою семью ожидает то же обращение.

И Калака выстрелил.

7

ВЗАПЕРТИ

Ночью Зак резко проснулся. Он пару секунд был в смятении, не понимал, где находился, стал искать светящийся будильник, который был в его комнате на Акация-Драйв. А потом увидел Рафа на пороге, его хмурое лицо с плоским носом озаряла луна, светящая в окно. Все внутри Зака сжалось.

— Вставай, — сказал Раф.

Зак сел в кровати. Это была его первая ночь на острове, но казалось, что он уснул всего две минуты назад.

— Который час? — спросил он. — Что происходит?

— Полночь. Одевайся. Мы уходим.

— Я уеду? — Зак ощутил надежду.

— Конечно, нет.

Габс ждала их в главном коридоре дома. Она улыбнулась ему, когда он появился за Рафом.

— Ты выглядишь уставшим, милый, — сказала она, проведя рукой по своим белым волосам.

— Вот это новость, — ответил Зак. — Сейчас ведь полночь, — он огляделся. — Где Майкл?

— Майкл улетел, — сказал Габс. — Ты его какое-то время не увидишь.

— Так остались только я и мои ангелы-хранители?