Он задрожал.

Во рту пересохло. Он нервно просидел пятнадцать минут и крикнул:

— Ау? — слово оцарапало горло, и его хриплый голос отражался от бетонных стен.

Тишина снова окружила его.

Время шло. Он не знал, сколько. Он слышал в голове голос Габс: «Можно признать, что тебе страшно, это первый шаг к контролю». Да, он был в ужасе. Он пытался понять, почему был тут, кто забрал его. Майкл говорил, что многие хотели схватить его, и что они играли не по правилам обычных людей. Но что он мог сказать этим людям? Габс и Раф полгода учили его, но он не знал ничего важного…

Дверь открылась. Зак вздрогнул. Вошли двое мужчин — высокий и низкий, но оба в черных ботинках, черных джинсах, черных свитерах и черных лыжных масках. Высокий закрыл дверь, а Зак в это время сказал:

— Кто вы? Где я?

Они игнорировали его. Низкий прошел к прожектору и включил его. Вспыхнул свет, и Заку пришлось зажмуриться. Свет был близко, даже немного согревал Зака. Он попытался приоткрыть глаза, но свет был направлен на него. Было больно смотреть, и он зажмурился.

Он услышал за собой голос. Низкий, приглушенный и серьезный.

— Твое имя?

Зак не знал, что заставило его сказать «Гарри Голд» вместо «Зак Дарк». Наверное, инстинкт после шести месяцев тренировок. Когда он говорил, его голос дрожал, и он переживал, что это выдаст его ложь. Но вопросы продолжились:

— Где ты живешь?

— Почему вы это спрашиваете? — он задрожал, несмотря на тепло прожектора.

— Где ты живешь?

— Антробус-Драйв, 125, Масвелл-Хилл, Лондон.

— Что ты делал на Скале Святого Петра?

— Посещал родню.

— На пустынном острове?

Зак сжал губы.

Молчание. Он слышал шаги вокруг себя, один из мужчин выключил свет. Зак открыл глаза, но он был все еще ослеплен. Когда зрение стало нормальным, мужчины уже ушли, закрыв за собой дверь. Зак остался наедине со страхом.

Они вернулись через час, включили свет. Зак снова зажмурился.

— Никто не может подтвердить, что Гарри Голд жил на Антробус-Драйв, 124, - сказал мужчина.

Зак тут же заметил уловку.

— Сто двадцать пять, — сказал он. Он легко мог вспомнить заученную информацию.

Но мужчина не переживал, что его ловушку раскрыли.

— На сто двадцать пять тоже нет никого Гарри Голда.

— Конечно, есть, — сказал Зак. — Это мой дом. В чем дело?

Но ответа снова не было. Мужчины выключили свет и покинули комнату во второй раз.

В этот раз Зак дольше был один. Пять или шесть часов. Дрожь усилилась, он мерз, страх стал сильнее. Он устал, и его голова стала опускаться на грудь. В тот миг дверь открылась, и мужчина вошел с ведром воды, вылил ее на голову Зака. Она была ледяной, и он резко вдохнул. Когда он смог отдышаться, мужчина ушел, но Зак уже не засыпал.

Он уже не понимал, что происходило. Мужчины приходили и уходили. Они задавали вопросы по кругу.

— Где ты был последние шесть месяцев?

— Дома…

— Кто такой Агент 21?

— Я не знаю, о чем вы…

Они спросили снова, сделали вид, что он дал разные ответы — хотя этого не было. Он понимал, что они делали — пытались запутать его, чтобы он стал перечить себе. Но время шло, и он уже все хуже помнил, что говорил, а что — нет. Они приходили через разные промежутки. Порой допросы проходили с разницей в десять минут, порой — в час. И когда усталость грозила переполнить его, один из них приходил с ведром воды, чтобы разбудить его. Вскоре он отчаянно желал спать, но ему не давали отдохнуть. Это было жестокой пыткой.

Он был голоден, хотел пить, но никто не упоминал еду или воду. Зак пытался отвлечься, сосредоточившись на ситуации. Сколько он тут пробыл? Двенадцать часов? Сутки? Дольше? Может, стоило сказать правду. Он не сделал ничего плохого. Он ничего не знал. Может, если он признается, кем он был, они отпустят его…

Вряд ли.

Его тело жаждало сна. Он мог сделать все ради сна. Когда двое мужчин вошли и включили свет, он услышал, как стал умолять их:

— Прошу… просто дайте мне поспать. Я смогу лучше отвечать на ваши вопросы…

Низкий мужчина зашел за стул Зака, склонился, и его губы оказались у уха Зака.

— Ты сможешь поспать, Гарри, — сказал он, — как только скажешь мне правду.

— Я говорил правду… — но у Зака не было сил врать.

— Мы знаем, что это не так, Зак, — они впервые использовали его настоящее имя, и он слабо попытался выглядеть растерянно. — Ты не сможешь уснуть, пока не…

И Зак понял, что все было кончено. Он мог пытаться сопротивляться, но ужасно хотел спать. Рано или поздно он сдастся. Он не мог победить в этом бою.