Я очень сожалела о том, как повернулись наши с ним жизни. Сейчас, стоя под начинающимся дождем возле ажурного забора и имея возможность только водить пальцами по холодным прутьям, хвататься за них, как за последнюю соломинку, я сожалела.

Но даже не столько о том, что сбежала путешествовать по миру, пока любимого собирались убивать, а за то, что еще тогда, в школе, предпочла ему другого. Поддалась на лживые речи Андрея, на его легкость и шутливость и ушла без объяснений.

И прошли года, а я снова ушла. И снова без объяснений. Алана рассказала, что Расул долго и тщетно меня искал. Отправил кучу людей, задействовал всех, кого мог и не мог, а потом… потом стало не до всего. Потом его жизнь повисла на тоненьком волоске.

Врачи говорят, он отчаянно боролся. Наверное, потому и выжил.

А я сбежала. Ни сказав ни слова. Не оставив даже записки. В то время, как он просил подождать всего неделю.

Да, он был женат, да он был неправ на этот счет, глупо было это скрывать, но я поступала не лучше! Я вообще отвергла его первой и выскочила замуж за последнего дебила прямо у него на глазах, даже не подумав о том, как сильно это может ранить его.

Я знала, что он не хочет меня видеть. Понимала, что сейчас ему не до меня. Что он проходит тяжелый этап реабилитации. Что все еще неизвестно, что будет с ним дальше. Но я так сильно хотела обнять его, прошептать, что мне жаль, что я люблю его больше жизни и больше никогда, никогда не уйду.

Я хотела, только вот мои желания больше не интересовали того, кого я дважды предала. И я даже не могла его за это судить.

— Я не хочу тебя видеть.

— Я понимаю… но уже столько времени прошло, Расул! Может, прекратишь упрямиться и хотя бы взглянешь на меня?

— Уходи.

— Не уйду! И ты знаешь, что не уйду! А уж тем более сейчас, когда, наконец, смогла проникнуть в дом, ты меня вообще отсюда не сможешь выпроводить, так и знай!

— Посмотрите только, в упрямую решила сыграть…

— Повернись ко мне…

— Убирайся! Я уже сто раз тебе сказал, не хочу тебя видеть, все! Уходи! Мы в свои игры с тобой уже наигрались, прошлое у нас хреновое, будущего нет и не будет!

— Кто сказал?

— Я сказал!

— Да мало ли, что ты там бубнишь! Мое мнение, как обычно, не в счет?!

— Да я с твоим мнением как только не возился!

— А, да?! Напомни, пожалуйста, когда это было? Когда унижал меня, приписывая несуществующую кражу…

— Опять двадцать пять…

— Хотя те деньги умудрился стащить твой нерадивый юрист! А потом что ты делал?! Шантажировал и пугал полицией, пока не лягу с тобой в постель! Это так ты учитывал мое мнение и желания?!

— Только не говори, будто насиловал тебя, ты сама хотела не меньше меня!

— А я и не говорю, что насиловал, но уже говорила тебе и повторюсь сейчас, хотя для меня это дико, тебе за тридцать, понравившуюся девушку нужно позвать на свидание, а не грозиться ей борделем! Тоже мне нашелся, святой!

— Ты пришла высказывать мне претензии и мотать нервы?

— Я пришла к тебе, потому что уже полгода пытаюсь встретиться и поговорить, а ты ведешь себя, как маленький ребенок! Бегаешь и прячешься от меня?

— Серьезно? — кажется, мой собеседник поперхнулся от гнева, но так и не развернулся ко мне, все еще продолжая смотреть куда-то в окно, возле которого стоял. — Об этом мне заявляешь ты? Ты?! В своем глазу ни черта не видно, да?

— Если ты злишься, повернись и выскажи мне все в лицо!

— Я сам буду решать, что мне делать!

— О, это ты умеешь, не спорю! Сам все решаешь, сам все делаешь и сам всех посылаешь!

— Не мели чушь!

— А что, разве не так? Ты сам решил, когда нам начать отношения, когда мне к тебе переехать, когда и куда утащить, словно дикому зверю! А спрашивать меня, а разговаривать со мной?!

— Именно поэтому ты предала меня, сбежав и поджав дрожащий хвост? — Наконец, Расул медленно ко мне повернулся. — Испугалась меня?

Я замерла, не находясь, что ответить. Вопрос был с подвохом.

Вот, чего так не хотел показывать Расул. Я знала от Аланы, что на пол лица у Расула был огромный шрам в виде ожога. Знала, но не представляла себе, какой он именно. И я знала, что Расул точно не хотел мне его показывать, упорно избегая любой встречи и разговоров со мной.

— Ты думаешь, для меня это будет иметь хоть какое-то значение?

— Это не может не иметь никакого значения. — Расул медленно и тяжело проковылял к дивану, стоявшему неподалеку, опираясь на трость в правой руке.