Ломов назначил встречу Тельнецкому в одной из самых больших и богато обставленных его квартир в центре столицы. Ломов в квартире был не один. Тельнецкого встретили незнакомые ему мужчины и препроводили в зал, где его уже ожидали.

Ломов представил Тельнецкому своего гостя:

– Павел Сергеевич Ширшов, прошу любить и жаловать. Мой давний приятель. Наш соратник и, если можно так сказать, соучастник наших с вами подвигов.

Мужчины познакомились. Подобную встречу с соратниками Ломов проводил впервые. Кто есть этот Ширшов, и зачем Ломов их познакомил? Тельнецкому ещё предстояло это узнать. Но судя по обращению Ломова к Ширшову, этот господин, а как оказывается, их товарищ, – очень уважаемая личность. Исходя из манеры обращения Ломова со своим гостем, Тельнецкий сделал вывод: «Ломов его побаивается».

– Давно хотел вас познакомить, да всё не получалось. Вот теперь и повод есть, и общее дело у нас с вами, – обратился Ломов к Тельнецкому. – С этого дня вы переходите в оперативное управление Павла Сергеевича. Он прекрасно осведомлён о ваших подвигах, о вашей преданности и, по его мнению, не существует более достойного кандидата для очень интересной оперативной работы.

Тельнецкий только кивнул головой в знак понимания и согласия с поручением Ломова и перевёл взор на Ширшова.

Ширшов продолжил после слов Ломова:

– Деятельность будет для вас очень деликатной и местами опасной, я считаю необходимым именно сейчас вам об этом сообщить, но вы опытный товарищ, и я уверен, вы справитесь…

Ширшов сделал паузу, видимо, ожидая, что Тельнецкий ответит, но собеседник ещё раз кивнул головой, и Ширшов продолжил:

– С началом 2-й Отечественной войны мы лишились существенного финансирования нашей революционной деятельности… Вы и так это прекрасно знаете… Мы намерены восполнить эти потери. В наши ряды вступают всё больше и больше товарищей, и нам нужно увеличить финансирование революционных процессов в стране. Наши товарищи на государственном уровне создают для нас все необходимые условия. Скоро будет объявлено о создании общественной организации и общественных комитетов с целью мобилизации промышленности для военных нужд. Именно через эти субъекты системы управления военными заказами мы и восполним потери. Понимаете меня?

– Какой механизм предусмотрен в новой концепции восполнения потерь? – не отвечая на вопрос Ширшова, спросил Тельнецкий, чем приятно удивил собеседника.

– Вам определена роль физического сборщика взносов. Большинство промышленников и фабрикантов получают военные заказы, и ещё получат, но только после внесения взносов. Господа, конкурирующие за военный заказ, будут добровольно осуществлять взносы, по крайне мере, я на это надеюсь, и вам останется только организовать доставку денег из точки А в точку Б. Вот с монополистами ситуация будет сложнее. Вам придётся показать, на что вы способны… Скажу вам открытым текстом, возможно, вам придётся и шантажировать, и даже устранять неугодных или упёртых.

– Я всегда был полезным и эффективным в организации поставок, но что касается шантажа и даже устранения, это немного не мой профиль. У меня нет опыта в этих делах, и этот факт нужно учесть, – неуверенно и немного растерянно от поставленной задачи возразил Тельнецкий. Его голос звучал жалко, и Ширшов обратил на это внимание:

– Если вы не проявите решимость, вас никто не будет воспринимать всерьёз, и мы потерпим фиаско. Опыта у вас не было и в организации других поставок, при этом вы были самым эффективным. Это не только моя оценка вашей деятельности. Наберётесь опыта и в других делах. Вы не будете нажимать на курок, для этого есть исполнители. Ваша задача будет деликатно объяснять неудобным и упорным, что может произойти, если они откажутся. Мы вам предоставим все необходимые знания и нужных людей. Вы будете знать всё об объекте: его слабые места, его привязанности, его любовниц и любовников, если такие есть, и всё о его семье. Вам останется только его убедить и придумать, как доставить деньги в точку Б. Сейчас люди из охранки злы на наших товарищей, и они больше не церемонятся. Нажмут на курок и оформят как самооборону. С них никто не спрашивает за жизнь наших товарищей. Времена другие. Сейчас военное время, вот они и действуют согласно законам военного времени. Это вам нужно учитывать. Исполнителей не жалеть и при первой же возможности устранять на месте прокола. Сколько нужно будет людей, столько у вас будет… Нам нужен результат, а результат – это доставленные деньги в место, куда я укажу. Знания, от кого получать, сколько и куда доставлять, вы получите от меня, и только от меня лично и только устно.

После оглашения Ширшовым вознаграждения Тельнецкого, других исполнителей и обсуждения некоторых деталей Ширшов покинул квартиру. Тельнецкий пообещал разработать несколько предложений по составу оперативных групп, мест дислокации, вооружения, транспорта и вернуться к нему через неделю для согласования расходов оперативных групп и, возможно, для получения первого оперативного задания.

Тельнецкий не спешил освободить квартиру от своего присутствия, и Ломов это заметил, присел в кресло напротив него и спросил:

– Николай Никанорович, смотрю на вас и понимаю, что вы хотите у меня что-то спросить. Не стесняйтесь, задавайте ваши вопросы.

– Когда я впервые согласился на вас работать, я хотел только одного: избавиться от долгов. После высвобождения хотел заработать. Теперь я пока не понимаю, зачем мне рисковать. Вознаграждение мне предлагают существенное, но у меня нет больших запросов в деньгах. Я уже обжёгся в жизни один раз и теперь очень аккуратно подхожу к деньгам… Но сейчас не о них разговор у меня к вам. Я вообще не понимаю, зачем эти революционные действия? Что они поменяют в нашей с вами жизни? Ради чего нашим товарищам нужно больше денег? Ради чего наши так называемые старшие товарищи затевают новую революционную волну? Мне кажется, нам нужно задуматься и осознавать последствия, – Тельнецкий специально произнёс слова Ломова «нам нужно задуматься» в надежде, что после них Ломов раскроется и выскажет ему свои суждения насчёт их деяний.

– Николай Никанорович, вы взрослеете на глазах… Мой вам совет, не отказывайте Ширшову. Он настолько могуч и коварен, что даже я не смею ему отказывать… Откажете ему – он убьёт вас. Думаю, не сразу, использует, очернит ваше имя и потом убьёт, и, думаю, не только вас. Он прекрасно знает о вашей привязанности к Белозёрским, – Ломов сказал эти слова с сожалением в голосе. Тельнецкий это заметил.

– Почему в ваших делах не нашлось места для меня? – расстроенным голосом спросил Тельнецкий.