— М-мать! — Тимохе пришлось сбавить темп.

А вот его товарищи, особенно тот, который ни разу не пострадал, наоборот развернули нездоровую активность.

— Ну всё, хана тебе, — пьяно улыбаясь сказал этот невысокий и шустрый парнишка. — Раз ты припас достал — то и нам можно.

В руке у него сверкнул нож: обычный, раскладной. Это было хреново. Так и порезаться можно!

— Лапа, не перегибай! — рявкнул Сапун, но поздно.

Будучи сильно выпившим, этот самый Лапа поднял вверх руку с ножом и, замахнувшись, бросился на меня.

— Я убью тебя! — глупость высшей пробы.

Не будь Лапа таким залитым — он бы ее не совершил, придумал бы что-то менее дебильное. Или — драки не состоялось бы вовсе, мне всё-таки казалось, что Сапун изначально хотел именно поговорить. Но — Лапа был пьян, и я отправил его в ночную тьму мощным пинком в живот. Встречный удар гораздо более эффективная штука, чем сложные захваты и заломы… Толстый, тот который с разбитым носом, в алкогольном угаре оттолкнул Сапуна и, жаждая мести за товарища, ринулся вперед, размахивая кулачищами. В драке он новичком не был, и, несмотря на подставленные руки и попытки уклониться, прилетело мне пару раз знатно, а потом я таки улучил момент — и раздался хруст пальцев, и рев умирающего мамонта. Со всей силушки богатырской он умудрился ударить кулаком в кастет!

Моя радость не была долгой — Сапун налетел на меня, и принялся дубасить подобно отбойному молотку. Он точно был боксером, и даже в подпитии перемещался в характерной стойке, приплясывая на носочках, хотя ему и здорово мешало травмированное колено. Пара его ударов тут же прилетела мне по черепу, а потом мы закружили, присматриваясь друг к другу, и обмениваясь выпадами. Конечно, я сделал очередную подлянку — резким подшагом наступил ему на переднюю ногу. Ту самую, уже раз пострадавшую. Тимох потерял равновесие и рухнул ко мне в объятия, чтобы тут же получить лбом в переносицу и обмякнуть.

Я успел ухватить его за грудки, чтобы не убился, дурень, об асфальт дорожки, притянул к себе поближе, подняв над землей, и сказал, убедившись, что Сапун пришел в себя:

— Тимох, ну какого хрена? Ну ты же нормальный парень, с понятиями… Я сейчас с Приваловым работаю, смекаешь? Весь на виду! Ну какие подгоны, какие схемы? Я тебе нормально же объяснил — времена изменились. Ты что, хочешь подставиться? Я — не хочу. Давай действительно потом, по-тихому наши дела обсудим, без мордобоя и твоих вот этих товарищей умственно отсталых…

— Да я понял, понял, Гера… Я драки не хотел, это Толстый — дебил, полез… Всё я понял, ты не кинул меня, наоборот — прикрываешь! Как с полканом этим расплюешься — всё замутим, да? — он, кажется, и вправду осознал.

Может и на самом деле — адекватный, просто шило в жопе? Как бы там ни было — быть ему енотом ближайшее время. Удар в переносицу гарантирует перманентный макияж на пару недель — под обоими глазами… Хотя я, наверное, сейчас выглядел немногим лучше. Отметелили они меня знатно!

— Сначала — обсудим по-человечески, так? — глянул я Сапуну в глаза и опустил на землю.

— Всё так. Пересечемся один на один, переговорим…

— Давай, хватай Толстого, и тащи к Тихановичу, в заводскую больницу. Скажешь — пальцы сломаны…

Тиханович — тот самый легендарный дубровицкий хирург-травматолог, жил в пяти минутах ходьбы, рядом с больницей. Если он смог вправить мне ноги после аварии — в будущем, то наверняка поможет и Толстому. Может, там и не перелом вовсе, а вывих или сильный ушиб… Если бы не доктор Тиханович — я бы в лучшем случае хромал всю жизнь, а в худшем — катался на коляске. Этому Человеку с большой буквы было всё равно — чья смена, какой время суток, что за человек пришел со своей проблемой…

— Да, да… — закивал Тимох.

* * *

Она кинулась мне навстречу:

— Живой!

— Ну а что со мной будет? Это ж Дубровица — тут даже хулиганье знакомое.

— А что они хотели?

— Да ничего, просто пьяные… Разошлись краями.

— Ничего себе — краями! — Тася потащила меня под свет фонаря, чтобы осмотреть боевые ранения. — Вон как тебя разукрасили! Погоди, у меня в машине есть аптечка, сейчас…

Она на секунду замерла, чтобы проводить взглядом три согбенные фигуры: толстую, которая баюкала руку, скорчившуюся тощую и еще одну высокую, гордо шествующую, но с разбитой рожей. Тимох сотоварищи и вправду двигали в сторону больнички — и это было хорошо.

— Значит, краями? — хмыкнула она. — А ты, Гера, отчаянный парень!

— Да они пьяные были, я ж не хотел никого травмировать… Ащ-щ-щ! — вместо йода Таисия просто пшикнула на ссадину у виска духами, а потом прошлась еще и ваткой, вытирая сукровицу.

Что за мода у этих советских женщин — пшикать в лицо мужчинам духами и всякими одеколонами? Видимо, остальные царапины и синяки особых опасений не вызывали, потому что она, весьма пикантно изогнувшись, полезла в салон машины — прятать аптечку.