— Пять минут назад началась полномасштабная высадка, — объяснил Борис, пробежав по клавишам пальцами. Изображение на нашем экране моргнуло, а затем появилась картинка с новообразовавшегося побережья. Снималась она с метеозонда или с высоко летящего разведчика — но изображение почти не двигалось.

— Это же те корабли, по которым ядерной бомбой ударили, — удивленно сказал я.

— Все верно. Мы поняли, что не в состоянии нанести упреждающий удар, и после начали подготовку к встрече уже на берегу, — пояснил разведчик, наскоро обводя точки пальцем, экран оказался сенсорным, и выделение отмечалось цветом. — Несколько часов подряд шла артподготовка, и сейчас мы готовы пожинать ее плоды.

— Как вам удалось договориться о проведении операции с Академией Генштаба? — спросил Вячеслав, больше смотрящий на офицеров, чем на карту.

— В наших руках действующие зонды, радарные станции, снимки поверхности и дроны. Так что остальные военные части доверились нашей разведке, — ответил Борис без промедления. — К тому же никто не хочет нести ответственность за непопулярные меры. Пока есть хоть шанс, что мы вернемся.

— В последнее я больше поверю, — мрачно проговорил Вячеслав. — Кто из друзей генералов погиб во время засады?

— Все, — коротко сказал Борис. — Личные контакты прерваны. Останется руководствоваться только общим авторитетом. Особенно если подготовка окажется бесполезной. Внимание — начинается.

Корабли, чем-то похожие на библейский ковчег, или скорее на гигантские контейнеровозы, один за другим причалили к берегу. Их носы опрокинулись на ограждение из бетона и асфальта — и тысячи тварей сплошным потоком хлынули наружу. Камера переключилась, и я увидел покрытых перьями существ, больше всего походивших на помесь страуса и давно вымершего тираннозавра, только с достаточно длинными передними лапами.

— Почти с такими же мы столкнулись в больнице, — вполголоса сказал я. Вот только эти твари оказались не седловыми животными — они сами были разумны.

По крайней мере, сдвинувшийся фокус камеры сконцентрировался на одном из пернатых динозавров, явно отдающих приказы остальным. На вожаке была странного вида броня и шлем с высоким гребнем. В одной из трехпалых лап — скипетр, или посох, на конце которого ярким желтым светом горел гигантский камень.

Камера вновь переключилась на вид куда выше птичьего полета. В таком масштабе было невозможно разглядеть отдельных выгружающихся особей, но кто-то услужливо рисовал цифры рядом со все укрупняющимися черными точками — скоплениями вражеских войск. А то, что это именно войска, стало понятно сразу. Они выстраивались в правильные четырехугольники и начинали продвигаться в глубь бывшей Москвы.

— Оценочная выгрузка — семьдесят девять процентов. Концентрация максимальная, дальше начнется понижение! — громко крикнул кто-то из аналитиков, сидящих за столами позади главного командующего состава.

— Хорошо, начать атаку. Всем подразделениям, начать атаку, — донесся из динамиков спокойный и даже будничный голос директора СВР.

В следующую секунду на всех изображениях появились мгновенно погасшие и обратившиеся черными клубами вспышки. Взрывы прошли по всей зоне высадки, занимавшей десятки километров. Проследив за росчерками ракет и снарядов, я увидел несколько разрозненных позиций артиллерии, прикрытой пехотой и танковыми частями.

Поле боя заволокло черным дымом, но, не дожидаясь, пока он рассеется, камеры переключились на инфракрасное изображение. По залу разнеслись успокоенные голоса — кроме ярко-красных точек бывших разрывов снарядов, других признаков тепла обнаружено не было. А потом кто-то сдвинул ползунок, и на сменившемся спектре высветилось бесчисленное множество зеленых точек.

— Уроды хладнокровные, — донесся до меня недовольный возглас.

— Судя по картине повреждений, щиты продолжают действовать. Начать вторую стадию, — выждав несколько секунд, приказал Сергей Евгеньевич.

— Внимание, начать вторую стадию. Разрешается применение БОВ. Внимание, всем отрядам использовать химзащиту. Артиллерия начинает обстрел позиций с использованием снарядов с зарином. Время контакта… три… два… контакт! — прокомментировал адъютант, и нормализовавшееся было изображение покрылось сплошным облаком, быстро тающим в окружающем воздухе.

— Ну… ну же… — взволнованным шепотом пробормотал Борис, переключив камеру на близкое изображение. Больше минуты ничего не происходило. Ящеры продолжали двигаться, отдавать команды и выполнять все, как и при высадке. А затем то одно, то другое существо начинало вздрагивать, болтая головой. А спустя две минуты разверзся настоящий ад.

Десятки тысяч птицеящеров скребли горла лапами, разрывали на себе броню и одежду, бились в спазмах, высунув длинные языки из зубастых пастей. Твари умирали долго и мучительно, и когда стало понятно, что переживут эту атаку немногие, — я решил переключиться на вид сверху. Страдания пусть и врагов, но все же живых существ не доставляли мне никакого удовольствия, а такая беспомощная смерть еще раз демонстрировала ужасы применения БОВ.

— Потери противника при первичной атаке составили от семидесяти до восьмидесяти пяти процентов личного состава, — удовлетворенно прокомментировал аналитик. — Начать вторичную бомбардировку?