Вот для себя и поют.

Любимая шутка каждого, кто хотя бы раз побывал под глубинными бомбами:

— Это кто там стучится? Не видите, нет никого! Позже приходите.

Почему не любят арфистов? Потому что эти ушастые утырки наводят на нас миноносцы. Кстати, эсминцы тоже иногда подарочки таскают, но крайне редко. Эсминцы брезгуют бочки со взрывчаткой на борт грузить и потом в воду вываливать. Белая кость — им простор давай, возможность с такими же снобами в пиф-паф поиграть. Или покрутиться вокруг ползущих торговых лоханок, изображая защиту.

А вот на миноносцах — там да, там полный комплект убивцев, мечтающих выпустить потроха маленькой несчастной лодке. И, получив целеуказание, свора таких ребят вцепляется в загривок мертвой хваткой, не отодрать. И будет гвоздить до момента, пока не получат “слышу звук разрушения корпуса”. Все, еще один экипаж отмучался.

— Бам-бам! — гремит над головой. Палуба под ногами подпрыгивает, каждого не привязанного к переборке мотает, как горошины в маракасах.

— Лево, самый полный! — хрипит капитан, заставляя лодку уходить глубже. Винты молотят, стены скрипят под давлением воды, из освещения только аварийные лампы. Заныриваем.

— Бам-бам! — новая серия проходит правее. Теперь — стряхнуть с хвоста арфиста, чтобы ему струны глотку перерезали. Но мы уже проскочили под температурный клин. Теперь только если где сбрякаем сдуру, обозначим себя. Кэп в какой раз сумел запудрить ушастые мозги и разминулся с костлявой на повороте.

— Тишина в отсеках! — шипят старшины, настороженно вслушиваясь с далекие разрывы.

Движки на стопе, лодка замерла незримой тенью в глубине и не откликается на чужие призывы выйти поболтать. Нет нас, мы в домике.

— Контакт утерян, — сообщает любитель музыки.

Командующей охраной конвоя хмурит лоб и пытается продолжить цепочку точек на карте, нащупывая мерзавца. Два корабля на дно пустил, зараза! И это почти на закате. Если в ближайший час не прижать — уйдет ведь!

— Первому и третьему — в квадрат шестнадцать. Пусть пройдут поперек, протянут нитку разрывов на максимальной глубине. Постараемся выгнать его к нам поближе. И слушать, слушать! Не мог он самозатопиться нам на радость!

— Бум-бум! — долетает издали, словно раскаты прошедшей грозы.

Мы активируем накопители и на самом малом отползаем за хвост пощипанного конвоя.

Не стучитесь, нас нет. Вы недобрые, мы с вами больше не играем. Вроде дальше еще одни клыкастые на позиции, вот пусть они вас и радуют. А мы поплетемся зализывать раны. Два ноль в нашу пользу — вполне устраивает.

— Бум-бум… — миноноски грызут океан, в бессильной злобе пеня воду.

Но нас — нет. Все. Спрятались…

Это только орки отдыхают как дикари: с воплями, плясками вокруг костров, бесплатной выпивкой бочками и прочим непотребством. Но что с варваров взять? Никакой культуры.

Другое дело — эльфы. Там и служба, и отдых строго регламентированы. Когда и как надлежит сходить с корабля. Насколько четко нужно отдавать честь вахтенному офицеру, вышагивая мимо. С какой рожей следует принимать назначенное наказание и строевым топать в гальюн для приведения того в порядок. Одним словом — все указано в многочисленных параграфах и неукоснительно соблюдается.

Так считал адмирал Луи. И требовал, чтобы бюрократически идеальный мир был выстроен вокруг его эскадры. Хотя бы в пределах прямой видимости.

Зная мстительный характер старого склочника, адъютанты старались изо-всех сил. И в этот раз удалось обойтись без эксцессов.

Отглаженные и отутюженные матросы замерли в парадном карауле. Офицеры сопроводили адмирала до катера, на котором любитель порядка отбыл в элитный бордель. Там уже побывали с инспекцией, заставили поменять мебель, уволили наиболее потасканных шлюх и мамку заодно. Теперь вся ушастая кодла махала фуражками вслед пенному буруну и молилась, чтобы боссу намешали спиртное в правильной пропорции. Много ли старичку нужно? Ночь проквасит, утром под массаж чуток отоспится, на старые дрожжи добавит и с парой прихваченных проституток вернется в каюту, лечить здоровье. Неделя — мимо. А то и все две. Главное — не перепутать — в розовое вино самогон добавлять стакан на бутылку, а не конский возбудитель, как обычно принято в борделях. Потому что, если перепутают, адмирал трахнет сначала все, что шевелится, а затем остатки сил потратит на потрошение Элегиума. Замордует проверками, взысканиями и придирками. Пережившие прошлую ошибку до сих пор с содроганием вспоминают те дни. Так что — контроль, учет и жизнь строго по распорядку.

— Возбудитель точно весь вывезли? Он же по запаху наведется! — шипит худой адъютант, придерживая под мышкой футляр с адмиральским стеком. Любимую палочку шеф оставил на корабле, чтобы не сломать в пьяном угаре.

— Все в трюме, до последней рюмки. Трижды перепроверили.

— Тогда чего мы ждем? — оживляются задние ряды, прекращая махать на прощание.

— Отмашку с пирса. Как только пришвартуются, на катере движок гасят. Чтобы заново раскочегарить, нужно будет минимум полчаса. Люфт по времени, так сказать.