– Одна из наших главных задач – это выработать у тебя железную волю. Физические упражнения для изнеможения для неё отлично подходит, развитие тела здесь просто приятный бонус. Сойдёшь с дорожки, когда я скажу. До тех пор беги, заставляй мышцы работать не смотря ни на что. Вопросы?

– Отсутствуют – хмыкнул я и начал бег. Скорость наставник установил к счастью не слишком большую. Но это сейчас так кажется. Не было особых сомнений, что скоро я буду справляться с трудом. И чем дольше будет длится бег, тем сложнее мне будет. Нормальная практика, беги не дистанцию, а сколько можешь, а потом ещё километр. Отжимайся не количество раз, а на сколько хватит сил, а потом ещё десять. На чистой и незамутнённой силе воле, которую мы тут у меня вырабатываем. И я был согласен с такой постановкой вопроса не смотря ни на что, если это позволит мне в итоге не пускать в голову незваных гостей.

В общем я бежал, вдыхал носом, выдыхал носом и ртом, старался правильно отталкиваться от дорожки, полностью выпрямляя ноги. Действия казались привычными. Береги дыхалку, расходуй силы эффективно, а не за зря. Берцы были не самой удобной обувью для бега, особенно не разношенные, но здесь не стоит задачи пробежать марафон, здесь нужно просто задолбаться. Так что неудобная обувь это даже хорошо и полезно.

Скоро ноги начали болеть. Мышцы и связки похоже не были привычны к подобной нагрузке, да и чёрт его знает, сколько именно я примотанным к койке лежал. Дыхание становилось всё тяжелее, рот наполнился тягучей слюной. Организм начал бороться с перегревом от нагрузки, выступил пот. Может быть в следующий раз удастся организовать себе налобную повязку, чтобы солёная влага не пыталась выедать глаза. А может и нет. Всё что облегчает задачу идет во вред тренировки воли, разве нет? Впрочем не важно. Есть полотно дорожки, есть бег, остальное не имеет значения. И я бежал, не обращая внимания на неудобства и отбросив лишние размышления. Не смотря на боль в мышцах и диафрагме, но всё с большим трудом поспевая за движением полотна. Я не засекал время и не думал о дистанции, пока обессилив моя нога не съехала вниз с дорожки. Едва не упав, я схватился за своеобразные перила и заставил себя продолжить бег. Но на долго меня не хватило, вскоре я снова не успел переставить ногу, мышцы уже просто отказывались сокращаться. Наверно стоит считать, что разминка закончилась, началась как раз основная часть тренировки. На долго меня правда не хватило, в какой-то момент мой надсадно дышащий организм не сумел схватится за перила как следует и я благополучно грохнулся. Разлёживаться правда не стал, а с кряхтением поднялся на ноги и пошел обратно к дорожке. Наставник остановил меня после второго падения.

– Достаточно, травмированный ученик мне пока не нужен – произнёс Фёдоров, а потом взмахнул рукой в немного театральном жесте, скорость на дорожке замедлилась – Давай дальше шагом.

Я молча последовал его указанию, говорить было слишком тяжело, дыхалка была безнадёжно сбита. Было бы огромным удовольствием растянуться на полу, но нельзя. Организм в целом и сердце в частности от такого могут не слабо так офигеть. Оно мне точно не надо. И так ноги завтра будут выть со страшной силой, а я буду ходить, как старпер… Ха, похоже не буду. Придётся снова бегать и через преодоление боли вырабатывать характер. Ну что ж, путь от духа до слона, который солдат любящий ох#енную нагрузку, начинается с первого шага. Жаль только дембель тут обещают только на кладбище. Я хмыкнул своим мыслям. Пока что память не желала восстанавливаться, но лиха беда начало. Может я и не вспомню частности, но со временем накоплю достаточно косвенных данных о том, кем был.

Пройдя по ощущениям пару километров и восстановив нормальное дыхание, я сошёл с дорожки и перешёл к отжиманиям, о которых подозревал. Затем был пресс и подтягивания, в конце которых я висел на турнике как сосиска пока пальцы не разжались. Завтра будут болеть не только ноги. Завтра я буду болеть весь. Ну да ничего, лишь бы был толк.

После упражнений я отмылся в душе от пота, переоделся в форму и мы снова посетили столовую. Пришлось опять позавидовать человеческой еде в чужой тарелке и употребить бульон. Затем мы отправились в ещё одно новое помещение, а именно учебный класс. Майор выдал мне учебники, посадил перед монитором и произнёс:

– Я вернусь через пять часов, пока тобой займется другой человек.

Фёдоров развернулся, а экран зажёгся, передо мной предстала женщина лет сорока. Строгий костюм, тёмные волосы собраны в хвост. Хм, вероятно учительница. Я проговорил:

– Доброго дня.

– Доброго, молодой человек. Называйте меня Анной Сергеевной, я ваш преподаватель. Давайте для начала проверим уровень ваших знаний…

Муторные это были часы. Читал и писал я на русском вполне нормально, по-английски хуже, в корейском же вообще плавал. Математика и физика с химией пошли вполне неплохо, в новейшей истории я был полный ноль, просто ни черта не помнил. География Земли вызывала в мозгу какие-то ассоциации, но в докосмическую эру, сейчас она никому никуда не упёрлась. Про астрографию и свою нынешнюю планету я знал только со слов Аркадия. В общем всё было не катастрофично, но довольно грустно. Но в активе были кое-какие наметки о собственном прошлом, воспоминания о истории у меня обрывались где-то на стыке двадцатого и двадцать первого века. Это ли не подсказка?

Когда муторный «урок» по удалёнке закончился, вновь явился майор. Последовал новый прием пищи, а затем мы отправились в зал с ковром, где в мою голову снова грубо пытались лезть, а я всячески мешал данному процессу. Мучал меня Фёдоров значительно дольше, чем в прошлый раз. Одним сломом защиты он не ограничился, фокус повторялся раз за разом, пока у меня не разболелась голова. Вслух я этого не сказал, но моему визави этого было и не надо.

– На сегодня довольно – произнёс он – Отправляйся в комнату, завтра снова трудный день. Подготовься к нему.

– Есть, ответил я поднимаясь.

Зайдя в свою скромную обитель, я обнаружил на прикроватной тумбочке кусок белой простыни, моток белой же нитки и иголку. Я потрогал воротник, а потом стянул китель. В этом даже была какая-то ностальгия. Прошли столетия, а подшивы всё ещё в ходу. Правда оторвав пожелтевшую полоску ткани, я подумал о подставе. Местным не пришло в голову, что я не могу не знать предназначение этих предметов или они как раз проверяют, а есть ли они у меня в памяти? Впрочем это бред, в моей голове наставник и так копается, как хочет. Может он заодно и сообщил, что можно не париться, я и сам в состоянии подшиться, чтоб шея не паршивела.

Утюга мне почему-то пожалели, но я вполне справился с глажкой нового подворотничка и так. А потом отправился в санузел и в койку. Тело уже болело, но завтра предстоял новый день.

Следующее утро началось ровно так же, как и предыдущее, если не считать боль в мышцах. Но распорядок менять никто не собирался, к тому же Фёдоров чётко дал понять, что чем тяжелее мне на физподготовке, тем более активно будет закаляться мой дух, что нам в общем-то и надо. В моей голове всплыла фраза «Духи не знают усталости», причем в двух контекстах. Как в отношении не материальных сущностей, так и салабонов, которым во время курса молодого бойца жаловаться на нагрузки не положено. Но в любом случае никакого втягивающего режима тренировок мне не обломилось, пришлось сцепить зубы, отправится в спортзал и страдать. Надеюсь майор знает, что делает и у меня не случится выброс неведомой псионической дряни от счастья. После спортзала расписание повторилось. Пришлось грызть гранит науки. А затем сопротивляться давлению на свой разум. По понятным причинам радости мне это не добавило, но злость была хорошим годным стимулом, чтобы бороться с попытками наставника влезть мне в голову. Возможно он её провоцировал специально, но это не имело значения. Главное, что это работало.