— Да, можешь мне не верить! Можешь и дальше плевать на меня! Но порочить имя умершего человека… Сергей Анатольевич дал мне шанс доказать, что я чего-то стою! Он помог мне купить квартиру, машину. Он помог моей маме, когда она была на краю гибели. Но мужчина всегда относился ко мне, как к дочери. Потому что так и было! Я не покладая рук трудилась в этой компании! Мы пережили разные времена! Но я никогда даже не думала отказаться или бежать. А твой Женя… что сделал он? Перед тем, как обвинять кого-то, подумай, пораскинь мозгами, как все на самом деле! Я была ему как дочь. Потому что сын его разочаровывал. Он не мог положиться на Женю… Да и переписать компанию он хотел на меня, потому что знал, если останется у сына, судьба ее будет прискорбной, — я задыхаюсь. Меня душат рыдания, но я выскажу этому ублюдку все. Приблизившись вплотную, гордо поднимаю подбородок.

— И если все это делает меня шлюхой или двуличной с*кой, пусть так. Но ты, Богатов, скудоумный м*дак, раз видишь все в таком свете!

Я хочу развернуться и уйти, но моя нога поскальзывается на луже воды, и я вдруг теряю равновесие. Богатов протягивает руку, пытаясь меня ухватить, но не успевает. И я падаю вниз, в холодную воду озера, погружаясь в нее с головой.

Мне страшно… и холодной. Я не умею плавать. Меня затягивает все глубже и глубже в пучину воды. С каждой последующей секундой паника нарастает. Легкие горят от нехватки кислорода. А потом чувствую хватку на своем плече. Меня тянут вверх. Пара секунд, и я выныриваю. Жадно хватаю воздух ртом, откашливаясь от воды.

— Все в порядке, тише-тише, — раздается над ухом взволнованный голос Богатова, в то время как его руки крепко оплетают мою талию. Как только я понимаю, что это он держит меня в руках, снова накрывает истерика.

— Отпусти, не трогай меня! Не трогай! — истерический крик вперемешку со слезами. Шлепаю его обессиленными руками.

— Успокойся, слышишь! Успокойся, — рычит. Слегка встряхивает, заставляя замереть и посмотреть в его широко раскрытые от испуга глаза.

— Мы так вдвоем утонем. Держись за меня и не сопротивляйся.

Замолкаю. Сейчас единственное, что я хочу — поскорее оказаться на суше. И потом убегу как можно дальше от него.

Подплыв к берегу, он вытягивает меня из воды. Меня колотит. В груди горит все. Вдыхаю и вдыхаю бесценный воздух, потихоньку приходя в себя. Не дав мне опомниться, Лев поднимается и, подхватив меня, поднимает на руки.

— Что… что ты делаешь? Отпусти! Слышишь! Отпусти меня! — рычу, тарабаня кулаками по его мокрой спине.

— Угомонись, Тата. Я хочу тебе помочь, — бросает недовольно, продолжая идти куда-то.

— Не нужно мне от тебя помощи! Ничего не нужно! — срываюсь на плач.

Но Богатов словно и не слышит меня. Он заходит в какое-то здание. Поднимается вместе со мной по лестнице на второй этаж. Я знаю, что не должна позволять ему и дальше решать за меня и командовать. Я должна найти Кирилла и уехать отсюда подальше. Но мне так плохо… после пережитого стресса и страха, силы все, до последней капли, покинули мой организм.

Богатовнесет меня по коридору, проходит в одну из дверей. В помещении темно, но Лев словно знает здесь всю обстановку наизусть. Уверенно проносит дальше, открывает еще одну дверь и наконец-то включает свет. Он ставит меня на прохладный пол душевой кабинки.

Без его тепла меня еще больше начинает трясти. Богатов тянется за мою спину. Поворачивает вентиль, и сверху вдруг начинается литься теплая вода.

— Чт… что ты делаешь?! — шиплю, инстинктивно отодвигаясь. Пытаюсь выбраться из кабинки, но Лев не дает мне этого сделать, преграждая собой путь.

— Тебя нужно согреть. Иди под воду, а я пока одежду поищу, — он сам мокрый насквозь. Вижу, как стекает вода с кончиков его волос прямо на лицо. А взгляд все равно уверенный такой, будто Богатов не нервничает совсем.

Не хочу его видеть!

— Не нужно мне ничего от тебя! Слышишь! Катись ты в ад! Выпусти меня! — толкаю его в грудь, но он будто и не чувствует ничего.

Шагнув в кабинку, прижимает меня к стенке, заставляя встать прямо по горячие струи воды. Съежившись, хватаю испуганно ртом воздух, вцепившись в лацканы его мокрого пиджака.

— Выпусти меня, Богатов, выпусти! — кричу, а сама немного расслабляюсь под теплой водой. Холод из тела выходит, и я уже не так сильно дрожу.

— Успокойся, Тата. Ты не оставила мне другого выбора. Нужно согреть тебя… — рычит, напряженно глядя на меня.

«Согреть тебя. Согреть тебя». Заладил, как заведенный! Что он делает? Разве не понимает, как я ненавижу его? Как мне больно от его гадких слов и действий. Да пусть провалится со своей помощью и состраданием! Не нужно мне от него ничего. Пусть больше не появляется на моем пути!

Он вдруг берет мое лицо в руки, поднимает так, чтобы я посмотрела в его глаза.

— Ничего не было, слышишь? — смотрит так внимательно, будто пытается что-то отыскать в моих глазах.

— Что?

— Та ночь… между нами ничего не было. Ты уснула в машине, и я переложил тебя на диван. Я всю ночь работал, Тата. Я и пальцем тебя не тронул…