«Надо тянуть лямку жизни», - дала наказ в письме родным Нина Васильевна Медведская, автор этих мемуаров. Дочь «врага народа» вспоминает, как не дали золотую медаль в школе, как мечтала учиться в Питере, голодала, скиталась по стране, но, все преодолев, стала педагогом, историком. А еще - счастливой женой приморского художника Владимира Михайловича Медведского. Кроме воспоминаний жены в книге собраны факты биографии, письма, статьи, связанные с жизнью и творчеством мужа. В судьбе этой красивой пары отразилась живая история времени и страны со всеми подробностями советских реалий. Для внимательных читателей эта история может стать поводом для размышлений об истинных человеческих, семейных ценностях.
«Надо тянуть лямку жизни!»
Предисловие дочери
Моя мама, Медведская Нина Васильевна (19 мая 1927 – 15 апреля 2018) прожила не просто длинную жизнь в 90 лет, но счастливую, веселую, светлую. Хотя в ее судьбе были и война, и голод, и бедность, и болезни, и несправедливость. Но счастья, как она считала, было больше, и выражалось оно в творческой работе, путешествиях, новых знаниях и, конечно, в семье, любви, друзьях. Она жила будто не зная преград, ничего не боялась, рисковала, шутила, стремилась куда-то, все набирая скорость. Что бы ни случилось, всегда была наготове бесшабашная фраза: «Ничего страшного!» Такой уж характер, сильный и неугомонный.
С детства привыкшая к делу, не могла просто отдыхать. Работа спасала. Всегда, любая: и умственная, и физическая. «Я так люблю работать! – признавалась, будто оправдываясь, мама и в последние годы просила: – Дайте мне какое-нибудь дело». После 80 лет начала подводить память: «Учу, учу этот английский, и все никак», – сокрушалась мама, бабушка и уже прабабушка. И тогда мы с сестрой стали настаивать, убеждать и требовать, чтобы мама занялась важным делом – начала писать книгу о своей жизни.
«Я ж не писатель, – сомневалась мама, – не умею да забыла многое». – «Ничего, вспомнишь, постарайся, это очень нужно нам и внукам! Пиши историю семьи».
В жанре устного рассказа мама была неотразима. И не потому, что историк, лектор, экскурсовод, она говорила (по молодости, особенно) так эмоционально, заразительно, щедро отдавая знания, с неизменным юмором и симпатией к людям, что порой срывала аплодисменты, как актриса. После экскурсий часто приходила счастливая и говорила: «Опять не отпускали: вопросы, комплименты, цветы!» Маме нужен был пусть маленький, но успех, признание, уважение. До последних дней ей звонили, писали письма уже постаревшие ученики, приходили в гости, посвящали стихи, подписывали свои книги, дарили картины.
За мемуары мама взялась всерьез, писала подробно, но торопливо, перескакивая с темы на тему, где-то небрежно и поверхностно, уж как могла. Она вечно спешила, не дописывая слова, обрывая мысли, и многие события итожила одной и той же фразой: «Было очень интересно». Это единственное, что я как редактор все-таки вычеркивала. Остальное не меняла, пусть все будет в мамином стиле устного рассказа.
Приезжая летом в гости, я часами расшифровывала, печатала мамины рукописи. Потом мы усаживались на дачной веранде за чаем с пирожками, чтобы читать и править написанное. Как мама была увлечена, счастлива, довольна, что опять она в центре внимания (было такое, любила лидировать в больших и малых компаниях – смешить народ историями и анекдотами). Думаю, что писательская деятельность помогла маме сохранить ясный ум и немного продлила жизнь. Она была борцом и хотела быть долгожителем.
Мама Нина всегда много читала, а в последние годы увлеклась изучением ЗОЖ – здорового образа жизни, некоторые советы применяла к себе, пугая дочек (то уксус разводила и пила, то капли перекиси водорода, то голодать пыталась, то есть много соли), конспектировала, записывала полезную информацию по всем направлениям жизни. А потом вручала мне эти тетради. Храню их как память о маминой заботе и чудачествах. Часть этих советов решила вставить в книгу как еще один штрих к маминому портрету.
Перечитываю воспоминания и думаю: а если б Нина Филиппова осталась в Ярославле, закончив там старейший пединститут? Нет, не могла. Какая-то сила мотала ее, хрупкую девчонку, по стране, чтобы встретить у океана своего единственного – рыжеволосого Володю Медведского.
Родителей отца я не застала. Знала только, что приехали они из Белоруссии. Родился папа в приморском селе Новая Рудня. Все русые, а он, седьмой ребенок, – рыжий. Говорили – в деда. У единственного оказался и талант художника, который сам не сразу осознал. Вначале закончил рыбный техникум, а уж потом, после войны, – художественное училище. Работать начал мощно, страстно, развивая реалистическое направление в искусстве, и скоро стал участником всевозможных выставок. Часто уезжал на этюды по Приморью, в командировки на Север.
Дома командовала мама, шумная, веселая, как фейерверк. Мы так и жили долго по ее установкам: как мать скажет, так и правильно. Но главные решения в семье принимал папа, негромкий, мудрый, утонченный человек. В крепкой семье мы чувствовали защищенность. Но так недолго. Закончилось лихое студенчество, и папы вдруг не стало. Страшная болезнь. Как несправедливо, почему? Кажется, он был лучшим из нас, как солнце осветил путь семьи, с которого нельзя сбиться. Вглядываемся теперь в его картины, фантазируя и домысливая образ человека, который капельками живет в каждом из нас и требует быть к себе строже.
Мама, при всей своей энергичной натуре, не суетилась в жизни, не жадничала, определившись однажды и навсегда с профессией, мужем, работой, местом жизни. Была спокойна и верна своему причалу. Гордилась семьей. Никому не завидовала и не копила богатства. Жаль только, что не получила за 50-летний творческий труд ни званий, ни наград. Помню, когда маму, простого педагога, ветерана, провожали на пенсию, малый зал Приморской филармонии был переполнен ее учениками, друзьями, знакомыми. Слушая восторженные речи о маминых талантах, я не могла унять слез, а мама улыбалась со сцены, принимая цветы и грамоты. «Как ты это выдержала?» – спросила я позже. «Да я привыкла!» – засмеялась она.