Это их почему-то очень возбудило. Витя куда-то сбегал, принёс такую же по маркировке, но новую деталь и распорядился: «Паять научилась? Чини!»

Я очень старалась. Но все равно, капля припоя перемкнула дорожки. Расстроилась, но Лёня сказал, что это нормально. Вручил какой-то инструмент с острым лезвием («скальпель»), и показал, как устранить брак. И через десять минут Витя вернулся радостный: заработало!

И заявил, что мой первый ремонт нужно отметить.

Ремонтники здесь отмечали успех не водкой и даже не вином. А чаем. Только вместо чайника использовался большой пузатый агрегат: самовар. На котором сверху стоял маленький чайничек из керамики, «заварник». А рядом размещалась большая ваза с маленькими тороидами из твердого теста («сушки»). И маленькая вазочка со сладким вязким продуктом («вареньем»).

Чай в таком агрегате получался вкуснее, чем у Марковича. А с сушками и вареньем вообще замечательный.

Кстати, случился и забавный эпизод: как только налили чай, Витя с хитрым прищуром спросил, на мешает ли мне майка. Я честно сказала что мешает. И стянула ее через голову. Каково же было их разочарование, когда они увидели под майкой комбез! А я сказала, что это рабочая одежда. Моя, с собой привезла, с родины. И в нем могу оставаться сколько угодно.

И за чаем положено было разговаривать разговоры. Как это здесь называется, «за жизнь». То есть на самые разные темы. Начали расспрашивать, как здесь оказалась и что собираюсь делать.

Честно рассказала историю, которую придумали за меня Коля с Марковичем: мол, вынуждена была сбежать из своей страны, здесь единственный родственник Маркович. Хочу поступить в институт, на космический факультет, но есть, оказывается, проблема: нужно платить за обучение. А я столько заработать на ремонте машин не успеваю.

Витя сочувственно покивал, а Лёня посмотрел на меня пристально и задумался. А после чая начал показывать, как применять разные технологии при ремонте конкретных устройств. На примерах.

Оказалось, в новых устройствах применяют другие методы пайки деталей: не впаиванием «ножек»-выводов в плату, а при помощи множества заранее приготовленных шариков, из припоя и флюса. Подготовил, положил элемент на плату, нагрел на термопанели, и пайка готова.

Вот только чинить или выпаивать такой элемент для ремонта — целое приключение.

Впрочем, если делать все аккуратно и следить за температурой (при помощи клаймора), то ничего невозможного нет.

Впрочем, как потом объяснил Лёня, большинство поломок чинится проще. А иногда достаточно просто почистить устройство от пыли, и оно начинает работать, как новенькое. А ещё обеспечить теплообмен при помощи специальной смазки. И выполнить ряд прочих таких же простых действий. Которые мог бы выполнить и сам пользователь…

А потом, когда я закончила возиться с хитрой поломкой в «нестандартной» модели коммуникатора, вдруг спросил, какой у меня номер телефона. И когда я ответила, что аппарата нет, протянул пластинку. Из нее нужно было выломать пластинку поменьше, с чипом, и вставить в одну из ячеек на аппарате.

— Это теперь твой телефон, — сообщил он, когда я проверила работоспособность устройства. — Сам аппарат крутой, но нестандартный. Какой-то вариант «Блекбери». Мы в своё время не смогли разобраться в схеме и починить. Компания объявила о прекращении выпуска и поддержки, владелец психанул и оставил аппарат на складе. Тебе мы его дали, чтобы проверить, справишься ли. Если смогла разобраться, то владей и пользуйся. Вещь неплохая, в своем классе.

— Спасибо, — ответила я. — А сколько с меня денег? По виду, не должен быть дешевым.

— Я же говорю, для тебя бесплатно. Считай платой за работу. Завтра опять приходи, дальше тренироваться будешь. А сейчас сходи в банк, получи карточку.

— А разве мне дадут? — удивилась я. — Я же не гражданин страны, и паспорт у меня…

— Это смотря, какой банк, — успокоил меня Лёня. — Тут в паре кварталов офис одного из новых. Может, и не слишком надежный, но кредитки всем раздают. Думаю, если я туда своего мопса приведу, ему тоже карточку выдадут. И даже с кредитным лимитом. Хочешь, провожу?

В банке улыбчивый парень сделал копию моего документа, заполнил какие-то бумаги и выдал чёрный прямоугольный кусочек пластика, с вшитым в него чипом и выпуклыми цифрами, образующими 16-значный номер. И сказал, что у меня на карте лимит в 15 тысяч.

Не много, конечно, и на оплату учёбы не хватит, но больше, чем Маркович за месяц получает на службе.

Лёня помог «активировать» карту. Это оказался процесс установления протокола связи чипа с центральным вычислителем, обрабатывающим онлайн переводы средств. Связь между банкоматов и вычислителем осуществлялась через модулированное ЭМ излучение, так что клаймор перехватил сеанс и сообщил, что уровень шифрования ниже среднего. И может быть эмулирован. А Лёня, когда мы вышли из банка, шепотом сообщил, что завтра подскажет, как карточку можно использовать с большей пользой, чем влезая в долги.

А потом добавил, что на сегодня могу быть свободна.

Подумав, спросила, как добраться до «Никольского». Оказалось, что проще всего на метро, и проезд можно оплатить картой.

И я рискнула войти по лесенке, над которой горела буква «М», под землю.

Аунали, начинающая фотомодель

Из подземного перехода прошла (следуя по стрелке «вход в метро») через тугую стеклянную дверь, в большой холл. Там стоял длинный ряд ограничителей. Часть с красными крестиками, часть с зелеными стрелками.