Шрифт:
Цепляя ладошки в замок на его шее, подстраиваюсь под ритм, чувствую как бугрятся сильные мышцы, похожие на жесткие канаты, обтянутые шелком разгоряченной влажной кожи.
— Поздно бежать, — почему-то улыбаюсь, пульс зашкаливает.
— Я бы и не отпустил… — отвечает жарко, — ты моя на эту ночь…
Из его слов я понимаю лишь одно. У нас с миллиардером только эта случайная ночь…
Прикрываю глаза и теряюсь в пространстве и времени, улетаю куда-то в темноту.
Стираются все границы, время, все запреты рушатся, остается только безудержное пламя.
После которого Ставров резко перекатывается вместе со мной и укладывает мое дрожащее тело на свою широкую грудь, его сердце гулко бьется прямо у меня под ухом и этот сильный ритм успокаивает.
Его пальцы играют с моими слипшимися мокрыми прядями, ласкают спину…
И это так неожиданно и томительно ощущать, как он вырисовывает грубыми подушечками узоры на моей разгоряченной коже, израненной его колючей щетиной…
Слабо трепыхаюсь в этом змеином кольце его объятия, но крепкая рука спускается ниже и притягивает меня к себе за талию, обхватывает сильно, придавливает давая понять, что именно тело Ставрова стало моей единственной подушкой на эту ночь…
Не вяжутся эти повадки собственника с разовыми случайными отношениями на одну ночь…
Хотя, может это мой усталый мозг неправильно обрабатывает информацию. Я ведь не особо знаю, как ведут себя миллиардеры после горячего секса…
Терпкий аромат разгоряченного тела усиливается. Вся постель пропахла им и этот запах меня будоражит и успокаивает одновременно. Я чуть ворочаюсь в сильных руках, пытаюсь устроится…
— Не вертись, если не хочешь еще одного забега…
Слышу горячий шепот в макушку и застываю наглядно ощутив, что слова мужчины не расходятся с откликом его тела…
— Так отпусти…
Выдыхаю еле слышно, но Лекс меня слышит, тянет мои волосы, заставляет приподнять голову, чтобы утонуть в бездонной глубине черных обсидианов.
— Нет.
Выдает резко, и рука накрывает мою поясницу как-то безапелляционно. Ставров прикрывает веки, явно приготовившись поспать.
Он засыпает молниеносно, понимаю это по тому, как жесткие черты разглаживаются.
Мое глупое сердечко дергается в груди в какой-то шальной надежде, что может эта случайна ночь была чем-то большим…
И пусть последствий, как того хотела Диана, точно не будет, но…
Опускаю голову на грудь Лекса.
Не хочу пустых дум и надежд.
Сегодня у меня была лучшая ночь…
23
Александр Ставров
Деловой ужин проходит в непринужденной дружеской обстановке.
Звонок армейского друга отца вызвал удивление. Столько лет не виделись. Хоть и вращаемся в одних кругах, но сферы разные, не пересекались мы с ректором давненько.
— Господин Ставров, я хочу выразить вам мое глубочайшее почтение.
Поднимаю руку. Есть определенные рамки, которые я установил, но на моего собеседника они не распространяются.
— Кирилл Юрьевич, ты прекрати это. Столько лет знакомы. Ты отца моего друг старый…
— Я просто не ожидал, что ты согласишься встретится, Александр.
Концентрирую внимание на немного полноватом морщинистом лице ректора. Всегда чуйка работает исправно, вот и сейчас знаю — есть подвох. Не с проста старый друг настаивал на встрече.
— Ближе к делу, Кирилл Юльевич. Проблемы?
Мужчина, напротив, отбрасывает салфетку в сердцах, берет стакан и пьет с жадностью. Сушняк бывает от нервов.
Судя по всему, у ректора МЕДа проблемы просто капитальные.
— Ты всегда был проницательным, Александр. Прав и сейчас. Скоро у нас перевыборы. Новую систему вводят, а у меня проекты, планы. Если не переизберусь — считай годы труда коту под хвост!
Повышает голос и в сердцах прикладывает кулаком по столу. Под моим взглядом порыв резко обрывается.
— Прости. Я просто сам не свой…
— Ты боишься не переизбраться. Я правильно понимаю?
Откидываюсь в удобном кресле. Наблюдаю за виртуозной игрой скрипача и небольшим оркестром, который скрашивает гнетущую атмосферу столичного ресторана.
— Есть такая вероятность. Могут и не переизбрать, учитывая очень щепетильную ситуацию в которую угодила моя семья.
Отвечает опустив взгляд. А я удивляюсь. Кирилл Юрьевич человек старой закалки. Один из немногих людей, которых я действительно уважаю. Он очень многое сделал и продолжает делать для университета сидя в своем почетном кресле ректора.