Значит знакомы они с Лексом. Более того, миллиардер сказал, что подобным образом его фамилию могут сокращать далеко не все, а Шахов видимо входит в круг избранных. Задираю подбородок повыше и отвечаю едко, в моем голосе слышна обида:

— Улетел на сделку. Руку уберите!

Выходит дерзко. Я ожидаю, что он отбросит меня и скажет, чтобы валила из его отеля на все четыре стороны, но мужчина вообще не реагирует. Лишь чувственные губы искривляет в подобии улыбки чеширского кота.

Выходка у меня, конечно, на грани сумасшедшего отчаяния, но я дергаю свою конечность и цежу зло:

— Я не терплю, когда меня касаются посторонние. В ваши разборки с персоналом я вникать не собираюсь! Всего хорошего!

Несет меня куда-то, но, пожалуй, нервы уже не выдерживают. Хочется убежать уже куда-нибудь и вдоволь нарыдаться.

Аслан демонстративно отнимает свою руку от моей, и я по инерции сжимаю локоть ладонью.

И опять этот взгляд опытного хищника, который проходится по моему телу, изучает, подмечает отнюдь не выдающиеся части. Наверное, к иному привык его друг и Аслан не понимает, как меня угораздило провести ночь в номере Ставрова.

Почему я не разворачиваюсь и не ухожу из-под внимания цепких карих глаз я не знаю. Остаюсь стоять на месте как прибитая. Видимо потому, что мужчина меня не отпускает. Держит какой-то незримой нитью, не ослабляет давления.

— В город говоришь тебе нужно?

Приговаривает задумчиво, словно прикидывая что со мной делать.

Киваю. Топать на каблуках отсюда до общежития не вариант. Я не совсем чекнутая.

— Как тебя зовут?

— Алина…

Улыбается чему- то своему.

— Почти Полина…

Хочу поправить свое имя, но мужчина не ждет. Продолжает:

— Хорошо, Алина. Нам по пути. Я подвезу.

На эту фразу у меня глаза из орбит вылезают. Это не предложение даже. Это факт, который озвучивается. А мне отчего-то не по себе.

— Хасан.

Грубый голос у него и в то же время властный. Одно слово и словно из ниоткуда за моей спиной появляется огромный кавказец.

— Проводи девушку к машине.

И опять взгляд на меня обращает, подбадривающий что ли. Меня явно не хотят пугать, но и отпускать не стремятся.

Ничего не понимаю.

Но все же молчаливо следую в указанном направлении, ощущая за спиной верзилу. От такого не убежишь. Не спрячешься. И если подобные монстры в услужении у Шахова ходят, то кто же тогда он?!

Меня ведут к припаркованной у парадного входа машине премиум класса. Открывают дверь, и я осторожно проскальзываю внутрь. Дверь захлопывается, отсекая меня от окружающего мира, и я погружаюсь в новый мир люкса.

Водитель на переднем сидении на мое появление не реагирует, а я тихо здороваюсь. Впрочем, не слишком уверена услышал ли он мой лепет.

В салоне пахнет чем-то деревянным, свежим. Красиво. Незаметно провожу кончиками пальцев по сидению. Приятно.

Откидываюсь на удобном сидении и прикрываю глаза, которые распахиваются, когда автомобиль принимает вес Шахова, который садится рядом со мной.

Поворачиваюсь в сторону мужчины, жду чего-то, но он отдает лишь короткий приказ водителю:

— Поехали.

Автомобиль сразу же плавно выезжает, и я не выдерживаю, поворачиваюсь и смотрю как отель остается позади. Сердце сжимается. Александр Ставров остается в прошлом. Я смотрю ровно до того момента, как старинное здание скрывается за поворотом, но стоит выпрямится на сидении и бросить случайный взгляд на Шахова, как тушусь, понимая, что все это время наблюдал за мной.

— Так куда тебя отвезти, Алина Вишневская?

Что-то царапает в его словах и я сразу же напрягаюсь.

— Я не называла вам своей фамилии.

Ухмыляется и брови слегка приподнимает. Для таких людей как Шахов закрытой информации нет. Но вот взгляд мужчины нечитабелен.

— Везти куда?

Называю адрес общежития.

— В медицинском значит учишься?!

— Да.

Кивает, словно удовлетворен моим ответом.

— Специализация?

— Педиатрия.

— Детишек любишь.

— Не знаю.

И почему мой голос звучит неуверенно, а под взглядом карих глаз становится неуютно.

— Квартиры у тебя нет. Именно в общежитие везти?

— Да… мне нужно в общежитие… — отвечаю с запинкой. Не знаю почему я испытываю стыд. Словно шахов точно знает, чем я занималась этой ночью.

— Хорошо. Значит довезу до ворот.

— Я была бы тебе очень благодарна, — опять отвечаю робко.

Забиваюсь в угол и обхватываю себя руками. Ничего не могу с собой поделать.