Шрифт:
Мразь. Опять ударил.
Потянулась к ее шали, желая содрать, чтобы посмотреть, что еще есть, но тонкие пальцы матери оттолкнули мою руку.
– Оставь меня!
– Покажи!
– Не твое дело, а наше, – сдавленно вскрикнула и отвернулась. – И ты… не должна была выгонять Алексея.
Закрыла глаза на мгновение, заставляя себя молчать. Я же хотела, чтобы она меня выслушала, но если взорвусь, она расплачется и не будет неделю говорить со мной, словно я злейший враг. Молча прошла к другому концу дивана и села.
Устала. Как же я устала от этого домашнего дурдома!
– Мам, посмотри на себя.
– Все нормально…
– Ты похудела… – бросила взгляд на ее хрупкое тело, – на пять-семь килограмм. Опять! Ты бледная, а еще…
– Я знаю!
– Я ведь все покупаю, записываю на процедуры, а ты…
– Ничего не хочу.
– Мам…
– Нет!
– Давай я отвезу тебя в больницу и…
– Не хочу!
– Мам, ты долго так не протянешь.
– Если меня здесь не будет, ты его выкинешь! – со слезами на глазах выкрикнула она, сильнее закутываясь в шаль.
Ну, конечно, кто бы сомневался. Вот она причина! А то, что я при ней могу его выкинуть, она и не рассматривала как вариант. Еще бы, она ведь грудью ляжет за него.
Что же за любовь такая больная? Уже трясло от нее…
– Твое безразличие к себе ни к чему хорошему не приведет. У тебя такой букет болезней, что…
– Настя, прекрати! Я все знаю. Ты лучше… помоги отцу.
– Нет, – перевела внимание на него, мечтая проводить за дверь. Туда… я с радостью ему помогу! И плевать мне, кто там что сказал.
Когда я уже смогу прийти домой и отдохнуть? Просто вот лечь и отдохнуть…
– Больше некому. Я хотела устроиться техничкой, но эти ведра… такие тяжелые. Я не могу поднимать их.
Устало поднялась и подошла к окну. Вечерело, скоро Орлов явится. Сказал, что заберет с работы и отвезет домой. Но я не хотела, чтобы кто-нибудь видел, что у меня творится в квартире. Даже посторонние люди. Это наше дело.
– Саша хороший…
Не стала оборачиваться. Я это постоянно слышу, когда наступает момент «икс».
Бесполезно. В жизни не встречала такой упертой женщины, как моя мама. Все у нее вертится и кружится около мужа. Саша, да Саша… Один он неповторимый трутень.
– Мы должны в магазине. Сегодня Саше не хотели продавать продукты.
– Мам, продукты покупаю я, а твой Саша пиво и водку, – напомнила ей и неосознанно провела по подоконнику пальцем.
Черт, сколько пыли. Нужно помыть.
А когда?!
Сейчас.
Но времени нет.
И мать будет в пыли?
Молча развернулась, планируя идти в ванную, и увидела, что отец уже спит на полу. Начал громко храпеть.
– Помоги ему лечь на диван, – устало попросила мать, кое-как поднимаясь.
– Пусть там спит, – буркнула, не собираясь его поднимать.
– Откуда в тебе столько злости? – вдруг громко с обидой крикнула она.
Забыла про мытье и все на свете. Не верила своим ушам. Это она про меня?
– Это я злая, мам? Я?! Та, что содержит, кормит, бегает около тебя? Да я…
– Он твой отец! Ты должна!
– Да?! Тогда напомни, когда это он был мне отцом? В детстве? Нет. Точно не помню. Если только диктатора, не желающего видеть маленькое ничтожество у него под ногами. Пацан-то не получился у него, а виновата я. Но это ладно, поехали дальше. Может… когда меня учить нужно было? Тоже нет. Я сама себя учила. Тогда… когда? Точно! В свидетельстве о рождении. Вот он где мне отец!
– Уходи! – с презрением бросила она и медленно поплелась в кухню. Шла кое-как, совсем ей было тяжело.
Выдала звук, похожий на рычание, и крутанулась на носках, разворачиваясь к дивану. Ладно, сделаю, а то ведь сама его потащит.
Через пять минут я наконец-то вышла из зала, выключая свет под храп Стального, отдыхающего на диване. Не жизнь, а кайф у некоторых.
Открыла ключом свою крохотную спальню и поторопилась к комоду, чтобы взять чистые вещи. Не успевала.
Планировала так много сделать, а только получится принять душ. Но это тоже очень много.
Сидела на лавочке через пять домов от моего в ожидании Орлова. Место встречи. Не хотела перед соседями палиться. Отца вечно песочили, мать обсуждали, еще меня там не хватало. Всегда старалась быть нейтральной: ни доброй и ни грубой, чтобы не цеплялась на язык. Так проще жить.
Черную машину увидела сразу. Седан BMW 3-Series (G20) нечасто к нам заглядывает. Схватила рюкзак и, подавив зевок, направилась к обочине. Стоило машине остановиться, открыла заднюю дверь, как вдруг услышала: