По исказившемуся лицу Бертольда стало ясно, что тот об этом даже и не думал. Он согласно закивал головой, принимая во внимание его просьбу. Луизе тоже стало не по себе, ведь она поняла, каких делов натворил здесь её муж.

— Он дает свое слово, — твердо сказала волчица, затем добавив, — мы даем свое слово.

— Нам пора, — вмешался в их разговор Винфрид. Он чувствовал себя виноватым не меньше Бертольда. Ему не нужно было признаваться Луизе, с которой его оставили, но он не смог долго сопротивляться под её натиском и выдал всю поднаготную.

Почти каждый член стаи выразил ведьме свою искреннюю благодарность. Она чувствовала, что это ситуация каким-то образом сблизила всех присутствующих. Пока Оулдридж принимала благодарности от оборотней, Винфрид успел дать брату дельный совет:

— Пожалуйста, не наделай глупостей.

— Как-нибудь и без тебя разберусь, — огрызнулся брюнет, сжимая руки в кулаки.

— Мне она понравилась. Хороший выбор, — лишь добавил шатен с обезображенным ожогами лицом. — Я рад, что все закончилось именно так.

— А вот мои раны не очень, — едко подметил голубоглазый.

— Как хорошо, что их может подлечить одна рыжеволосая ведьма, — с улыбкой ответил его младший брат. Его карие глаза пересеклись с разноцветными глазами Николетты. Он попрощался с нею, обменялся несколькими словами благодарности и вышел вслед за остальными.

Почти сразу же они услышали моторы припаркованных у их дома машин и шум колес. Стая покинула их дом и заповедник, оставляя на примятой траве и земли следы от колес. Николь наблюдала за ними из окна и с облегчением выдохнула, когда они скрылись из виду.

— Я думаю, теперь мы можем поговорить о том, что случилось, — тихо произнесла девушка, поднимая на него свои голубо-зелёные глаза.

— Только вот я уже все сказал, — брюнет отвернулся и сделал шаг в сторону.

У неё опустилось сердце.

— Это значит, что…?

Он не дал ей договорить:

— Это значит, что я тебе не верю. Наши дороги расходятся.

— Ты мог бы сделать тест на отцовство или как это называется. Я хочу сказать, что… — обреченно выдала рыжеволосая, до боли закусывая губы.

— Я не хочу слышать того, что ты хочешь сказать, — честно признался оборотень. Николь почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног, когда он медленно направился в сторону коридора.

— Значит, ты просто не готов стать отцом или принять это?

Ответа на её вопрос не последовало. Оборотень вышел во двор и направился к реке. Она тут же выскочила за ним следом. Она должна была попробовать еще раз. Не ради себя, но ради детей, чтобы они смогли узнать, что такое иметь отца.

— Хэйден, постой! — вдруг крикнула Ника, заметив как при виде её он ускоряет свой шаг. От безысходности перед глазами у неё все поплыло. Поспешив, она пропустила одну ступеньку крыльца и подскользнулась на следующей.

Николь почти не ударилась, приземлившись на костяшки рук и немного разодрав колени, но отчего-то почувствовала боль внизу живота. Что-то жидкое вдруг потекло по её бедру, впитываясь в ткань джинс. Дрожащей рукой она коснулась предполагаемого места и тут же осмотрела её. Её пальцы были в крови.

— Хэйден! Господи… — от страха её голос стал сам не свой.

50 Глава

Райнхард дал себе слово не оборачиваться на её крики, однако все же нарушил данное себе обещание. Его испугали эти истерические нотки в голосе Николетты, поэтому он даже ни на секунду не засомневался. Она посмотрела сначала на него, затем на свои окровавленные пальцы и снова на него.

Он не успел добежать до неё: она упала в обморок раньше, распластавшись по земле. Заметив кровь у неё между ног, оборотень тут же поднял девушку на руки. Почти сразу же он положил Николь на заднее сиденье автомобиля и завел мотор. Путь до больницы был далеко не близким, и Райнхард сам не заметил того, что у него стали подрагивать пальцы.

Этот запах крови, исходящий от неё, сводил его с ума. Сомнений быть не могло: это был его ребенок. Да и как он мог сомневаться в ней раньше? Сердце, будто обезумев, клокотало в груди, а внутренний волк метался внутри. Хэйден был уверен, что выглядел так же, как и Бертольд недавно.

"Это мой ребенок… мой ребенок!" — словно мантру прокручивал он в своей голове. Его волк чувствовал это в запахе крови. Его родной крови. Брюнет понимал, что сделал бы все для её спасения, даже если бы это был не его ребенок.

Кое-как оборотень пристегнул её ремнями на задних сиденьях, чтобы она не свалилась во время движения. Он не стал приводить Оулдридж в чувство: лишняя паника с её стороны и очередной приступ гемофобии могли бы все усложнить. С остервенением он вцепился в руль и нажал на педаль. Никогда раньше брюнет не мчался с такой скоростью. Кажется, ему должны были выписать несколько штрафов за превышение, проезд на красный или же вовсе лишить прав — ему было плевать на это.