— Проклятая баба!

— Кто? — не понял Миллс.

— Ара, — застонала Эстер. — Ненавижу эти глупые увертки, уловки и прочие дурные бабьи игры!

Андор Миллс на всякий случай не стал напоминать капитану, что она принадлежит к этой благословенной и «дурной» части человеческого рода.

— Надо же быть такой дурой! Эти ноги еще… Туфли эти! Видите ли, ее ухажер нашел одну из пропавших пар! Ты бы поверил?

— Если ухажер обладает магнетизмом или другой схожей магией души, — осторожно сказал Миллс. — А кто у Ары кавалер, не Бато Кея? От Лида я слышал, что они танцевали вместе.

— Если я с тобой станцую, Андор, что вряд ли, поскольку я в этом смысле просто ходячая тумбочка — то я от этого не стану твоим ухажером.

— Но я могу, — заметил Миллс.

И все-таки дотянулся до холодильника, достал бутылку с ледяным напитком «Таорос» — настоянном на травах, пряным и острым. Метнулся за стаканами, стоявшими на подоконнике, а когда вернулся, капитан Тидо уже тянула «Таорос» из горла, как воду.

— У меня один вопрос, — произнес Миллс, глядя на это зрелище с необычной для него нежностью. — Ара — соучастница или просто свидетельница?

— Ара — жертва, — оторвавшись от бутылки, сказала Эстер уверенно. — Одураченная, одурманенная и ничего не понимающая жертва. Не знаю, что ее ждет в итоге, но только не «долго и счастливо». Протокол допроса показать?

— Давай сначала своими словами, — попросил Андор, подпирая лицо руками.

— Давай попробую своими. Итак, у нее начали пропадать туфли. Пропало три пары, ну да с нее не шибко убыло: у Деннитсон их пар десять. Но одни натирают, другие давят на косточку, а пропали вот эти самые удобные. При этом Ара начала жаловаться на ухудшающееся самочувствие, перепады настроения, истерики у нее участились… Она даже к врачу пошла, а он ей сказал — ну что вы хотите? Возраст!

Тут Эстер устроилась на стуле поудобнее и добавила с чувством:

— Знаешь, если бы мне сказали такое, хоть в пятнадцать лет, а хоть в семьдесят, я бы этого врача размазала. Что вы хотите? Серьезно? Хочу быть здоровой и радоваться жизни, и не ваше барсучье дело, сколько мне сейчас лет, ваше дело произвести ревизию моего организма и устранить неполадки!

Глотнув еще огненного напитка, она поставила бутылку и продолжила.

— Так вот, Ара. Стажер подтверждал ее истерики, да и в последнем отчете написал именно о перепадах настроения.

А теперь смотри, она считала, что у нее есть тайный поклонник. И вот он, узнав, как ей плохо, передал через Эдвелла туфли. Из тех, любимых. И туфли эти, по словам Ары, стали будто чужие. Кстати, туфли эти были при ней, с собой в мешочке, как она говорит — после выступления носила их с собой, чтобы снова не лишиться. Отдала их Оде проверить на связь. Ара уверяет, что имя тайного поклонника ей неизвестно, но подумывает на Флая, потому что, видите ли, он появился именно тогда, когда стали пропадать туфли. И когда Эдвелл передал ей потерю, Флай был с ним. Но мы-то понимаем, что это сам Эдвелл, да? Сейчас все заняты проработкой его связей, проверяют знакомых, но это время, а у нас его нет.

— Но почему ты считаешь, — произнес Миллс, — что Деннитсон именно жертва, а не соучастница?

— Будь она соучастницей, то чувствовала бы себя лучше с каждой жертвой. Потому что тогда то, что они получали от красавиц — предположительно их энергию — они делили бы на двоих. А ей только хужает.

— Может быть, еще рано судить?..

— Нет, Андор. Если бы Эдвелл был просто преступником, так бы оно и было: он бы сделал из Ары соучастницу, пусть невольную, подкармливал бы ее тем, что получал от девушек. Но я тебе говорю: Ара не подельница. Пока что я не понимаю только одного: какой у этого беса мотив, чего он в итоге хочет от Ары добиться. Но я боюсь опоздать. Флай был прав с самого начала: Ару следовало охранять, и следует охранять сейчас, потому что, если мы не поймаем маньяка, он доберется до своего приза и…

Капитан Тидо с чувством сдавила стеклянное горлышко бутылки, словно пыталась задушить невинную девицу. На секунду Миллсу показалось, что сейчас бутылка в руках Эстер хрупнет, расколется, порежет ей пальцы. Может быть, поэтому он с таким пылом ринулся навстречу капитану, но замер, неуклюжий и нелепый, свесив руки, потому что ничего, ровным счетом ничего не произошло.

— Надо дождаться лейтенанта Пай и агента Талангера, — сказал он таким сдавленным голосом, будто наелся сухого картона.

— Похоже, бар отменяется, — вздохнула Тидо.

— Мое предложение всегда в силе, — встрепенулся Андор.

— Заметано, — ответила Эстер. — С этой ярриховой работой на личную жизнь остаются считанные часы, а на ухаживания и того меньше. Так что давай проведем вечер у тебя, без ухаживаний, зато с личной жизнью.

— Личные отношения на службе, хоть и не караются, но порицаются, — напомнил Миллс.

— Во-первых, — сказала Эстер, — мы из разных отделов, так что чисто официально ты мне не начальник, хоть и старше по званию, а я тебе не подчиненная, хотя и не против, чтобы ты немножко поприказывал мне. Во-вторых, если мы никому не скажем, никто и не узнает. А в-третьих… Нет, про в-третьих не буду, это не наш вариант.