— Цветы хоть возьми, — послышался голос Кирилла, но я не обернулась. Влетела в аудиторию как ошпариная и заняла свое место.

— Что случилось? — сразу спросила Яна увидев мое побледневшее, а затем покрасневшие лицо.

Я рассказала ей про инцидент в коридоре на одном дыхании. Умолчав только о том, какие ощущения я испытала от его прикосновения.

— Нууу, — протянула Яна, — и в этот раз мы с тобой не угадали. Он опять удивил.

— Это точно! — взволнованным голосом прошептала я.

На минуту повисло молчание, после чего Яна вдруг выдала:

— Знаешь… А может… — и она замолчала, немного покраснев. Что ее смутило?

— Продолжай, — подбодрила я и кивнула ей. Яна набрала в лёгкие воздух и продолжила:

— А может тебе стоит согласиться сходить с ним куда-нибудь. Тогда он наконец отстане. — она покраснела ещё больше, а я удивлённо подняла брови.

— Серьёзно? Дать ему победить, а самой сдаться? Пойти на поводу у наглого мажора? Чем, тогда я буду отличаться от остальных дурочек бегающих за ним? Я ещё не потеряла рассудок и свою гордость!

— Ты права, — выпалила она, — глупая была идея!

После этого ни одна из нас не промолвила ни слова. Так и пролетела вся пара, за ней ещё одна и ещё одна. А вот переменка после третьей пары преподнесла сюрприз. Как всегда выйдя в коридор на перерыв, я заметила толпы студентов возле окон. Интересно, что их так заинтерисовало? Я начала проталкиваться сквозь толпу когда услышала над головой голос Леры:

— Беги — беги, может успеешь стереть, — злорадно пропела она, а у меня в голове крутилось миллион вопрос, первыми из которых было: Что стереть? И что это все значит? Яна не отставала ни на шаг, когда я оказалась возле окна и увидела, то, что привлекло всеобщие внимание. Это была надпись и приписка к ней сделанные на освальте белой и красной краской, и наверное эти слова навечно отпечатаются у меня в мозгу. Я готова была провалиться сквозь землю от стыда и одновременно убить, тех, кто это написал. Я не сомневалась, что один из них был ОН. Кто же ещё? Кому бы ещё хватило наглости написать такое! Наглый мажор, опять поганил мне жизнь, заставляя краснеть за его действия! Но в этот раз он перегнул палку… Он перешёл Рубикон… Теперь весь универ будет обсуждать меня ещё больше чем раньше! Не так страшна была первая надпись, как приписка к ней оставленная, очевидно, одной из недовольных поклонниц Корсакова. Из-за этого болвана меня ждут крупные неприятности…

— Соколовская в мой кабинет, — прогремел в коридоре голос ректора, Вадима Александровича. Он был добреньким старичком, но сейчас его глаза метали молнии

И вот неприятности вышли на стартовую черту. Теперь, я уж точно не испытываю никаких чувств к Кириллу Карсакову, разве что ненависть… Мне понадобится вся моя выдержка до последней капли, чтобы выдержать этот дурдом! А ведь это только начало…

Глава 6

Проходя по коридору в кабинет ректора, я ловила на себе сочувственные и насмешливые взгляды. Меня отчислят! Меня отчислят! — крутилось у меня в голове. Мы зашли в кабинет Вадима Александровича и он указал мне на кресло. Я села, а ректор нахмурился.

— Соколовская, я понимаю, что ваши личная жизнь очень увлекательны, но не могли бы вы найти другое место для выражения своих чувств? — выдал гневную тираду Вадим Александрович, а затем продолжил, — тем более с такими не культурными словами!

— Вадим Александрович! Я правда ничего не знала про надпись! Не я ее писала и уж тем более никого не просила этого делать! Мне очень стыдно за, то, что произошло, и я готова понести любое наказание, только не отчисляйте меня, пожалуйста! — на одном дыхании выговорила я, а взгляд ректора потеплел.

— Я и не собирался Соколовская! Ты — одна из самых успешных студентов учащихся здесь. И было бы просто варварством отчислить тебя, тем более это же не ты написала? — я кивнула и у меня словно камень с души упал, а Вадим Александрович неожиданно продолжил, — но может ты знаешь, того, кто это написал?

Корсаков — хотелось выкрикнуть мне, но я только покачала головой. Вадим Александрович нахмурился, а затем кивнул.

— Ну раз так, то думаю, можешь идти, — сказал ректор.

Я уже развернулась к выходу когда он вдруг сказал:

— Ах да, надпись… К сожалению стирать это, придётся тебе. — взгляд ректора сново стал по-отечески добрым и сочувственным — Галина Сергеевна выдаст тебе все необходимое.

— Хорошо, до свидания!

— До свидания!

Я вышла из кабинета и на меня накинулась Яна:

— Что он сказал? Тебя же не отчислили? Скажи, что не отчислили! Ну Корсаков, ну зараза! Как ты? — выдала Яна закидывая меня все новыми вопросами и я поспешила рассказать ей, то, что произошло в кабинете ректора.

— Я думаю это Лера! — после моего рассказа шепнула Яна.

— При чем здесь Лера? — недоуменно спросила я.

— Я думаю приписку написала Лера, уж больно довольная она ходит. И рассказывает направо налево, что тебя исключат. Да и мотив есть — за Диану отомстить. Корсаков же с ней порвал…

— Знаешь, мне, как-то, все равно Лера это или нет!

И я расплакалась. Желания идти на четвертую пару не было, но мне ещё стирать надпись, поэтому я не могла уйти домой… Яна решила поддержать меня и мы вместе пошли в парк кататься на качелях. Погода была пасмурная и чувствовалось приближение дождя. Мы сидели молча. Пока будильник не оповестил про конец четвертой пары. Вот и пришел мой звездный час! Я вернулась в универ и взяла у Галины Сергеевны все необходимое, Яна вызвалась помочь. Так мы и провели вечер, оттирая ненавистные мне слова.