— Да, мне Наумовы говорили, что это дорогое удовольствие, — посочувствовал я. — Значит, всей семьёй вы собираетесь только перед Новым годом? Есть шанс, что сейчас во дворце тихо?

— Шанс есть, — улыбнулась она. — У нас говорят, что во дворце всегда тихо.

Дальше разговор ушёл в сторону новогоднего собрания большой семьи. Оказывается, она имела в виду не современную смену года, а традиционный праздник, приуроченный ко второму новолунию после зимнего солнцестояния. На две недели Император собирал всю семью во дворце, в том числе, чтобы обсудить планы того или иного наследника на следующий год. Для большой семьи, где каждый наследник боролся за власть и деньги, это было непростое время, особенно для принцесс, не достигших совершеннолетия.

На посадку мы заходили в аэропорту Шереметьево. Надо отдать должное Сяочжэй, она за это время ни разу не вспомнила ни о маске, ни о технике. Мне же было интересно, сможет ли она разгадать загадку и заглянуть внутрь. Да, забыл упомянуть о двух беспокойных служанках, которые были решительно настроены помогать мне в путешествии и пришлось взять их с собой. Им ещё не доводилось посещать Запретный город и девчонки заметно нервничали. Алёна же путешествие воспринимала как очередное приключение. Видно, что в компании принцесс ей неуютно, так как они даже поговорить толком не могли, но она старалась. Я заметил, что после посещения Италии Алёна немного изменилась. Она девушка серьёзная и не глупая, но иногда кажется, что смотрит на происходящее так, словно находится за толстым стеклом и если что-то не касается конкретно её, то это и должно оставаться там, снаружи.

На стоянке у выхода из аэропорта нас ждал большой чёрный внедорожник фирмы Матчиных со Степаном Мережко за рулём и Катей Хованской в роли пассажира. Когда мы вышли на стоянку, они о чём-то разговаривали. Катя, заметив нас, приветственно помахала рукой, довольно улыбаясь.

— Привет! — поздоровалась она и затрясла моей рукой, затем рукой Алёны. — А мы вас уже заждались. Скучно в Москве без Кузьмы Фёдоровича. Вообще, ничего не происходит.

— Привет, — я улыбнулся, показывая на машину. — У нас мало времени, давай в дороге поговорим. Степан Петрович, к Алёне домой и желательно без пробок.

— Тогда надо было БТР брать, — отозвался он, занимая место водителя. И не поймёшь, серьёзен он или шутит.

Когда мы расселись в салоне, я протянул Кате пакет с наличными и карточку.

— Осталось от командировки в Англии, — сказал я. — Родственнику своему скажи спасибо.

— Уже сказала, — она забрала пакет, не заглядывая внутрь, и протянула взамен белый конверт. — Никодим Михайлович передал кредитную карту. Сказал звонить ему, если потеряешь. Я приложила отчёт о расходах, твои распоряжения выполнены в полном объёме.

— Молодец.

— А к чему спешка? — поинтересовалась она.

— Мы до сентября улетаем в Поднебесную. Не знаю, как там со связью, так как телефоны придётся сдать. Обещали что-то выдать взамен, но будут прослушивать, имей в виду.

— Хорошо. Точно! Чуть не забыла. Кузьма Фёдорович, позволь поздравить тебя с рождением наследника. Мы все переживали и порадовались, когда получили хорошие вести.

— Спасибо.

— Тебя грузить расписанием занятий и важных, — она выделила это слово, — мероприятий МИБИ? Или подождать, пока вернёшься? Тебя ещё ждёт целый мешок писем. Я их полдня сортировала.

— Потом, всё потом, — отмахнулся я. — Лучше расскажи, что сейчас происходит в столице? Я смотрю, Разумовский спокойно разъезжает по Европам и ничего не боится. Они с братом помирились или ещё воюют?

— Папа думает, что договорились они, — сказала Катя. — Ходят слухи, что будет небольшой передел влияния. Разумовский много потеряет и войны между ними не будет. Сейчас каникулы, но когда правительство выйдет на работу, то можно не сомневаться, что почти все поддержат Воронцова…

Пока мы ехали к дому Алёны, Катя повторила, что в столице сейчас тихо и даже бандиты старались не высовываться лишний раз. Часть новостей пересказала со слов отца или старшей сестры. Хованские, как и Трубины, занимались частной охранной деятельностью и следили за общей ситуацией в Москве. Чтобы не катать Катю по городу, мы высадили её в центре. Как оказалось, у семьи Хованских была квартира практически в том же районе, что и у Алёны, буквально в пятнадцати минутах прогулочным шагом.

Так как я заранее отправил сообщение Таше, то нас с Алёной ждали. Поймали за руку буквально на лестничной клетке.

— Кузя! — я едва успел опомниться, а Таша уже повисла у меня на шее, едва не опрокинув на лестницу. Успела чмокнуть в щёку и отстраниться, довольно улыбаясь. Схватив нас с Алёной за руки, силой втащила в их с мамой квартиру. — Мама, они приехали!

В прихожей вкусно пахло выпечкой и чем-то мясным. Со стороны кухни вышла Анна Юрьевна.

— Здравствуй, Кузьма, — поздоровалась она. — Алёна.

Алёне достались крепкие объятия.

— Вы загорели! — влезла Таша. — Мама, скажи, что загорели. Наверное, с пляжа не уходили.

— Просто в Риме много солнца, — смущённо сказала Алёна. — Мы тренировались на улице, а на море были всего два раза.

— Мне Тася звонила утром, — сказала Анна Юрьевна. — Говорила, что Кузьма и Алёна срочно улетают в Китай. Когда самолёт?

— Через четыре часа, — сказал я.

— Тогда успеете покушать, — кивнула она. — Мойте руки и проходите в гостиную. Или ты хотел в общежитие института заехать?