— Зачем?

— В каком смысле зачем?

Теряюсь от этого вопроса и таращу глаза на него.

— Ну ты же пытаешься тут сыграть из себя безразличие.

— А, — подаю костыли, пока его глаза прожигают в моем затылке дыру, — потому что мы семья.

Самая последняя причина, по которой я хочу быть в этот момент рядом с ним.

Руслан, видимо, понимает, что я пытаюсь его обмануть. Хмыкает и окидывает меня скептичным взглядом.

— Поэтому ли? И мы не семья, — он приближается вплотную и вдавливает палец в мою грудную клетку. — Мы с тобой точно не семья. Пока.

Молча открываю рот.

— Пойдем уже. Если еще не передумала.

— Что значит твое пока?

Руслан

Пытаюсь показать мышке, что меня совсем не волнует травма, хотя каждое движение доставляет жесткое неудобство.

Еще и костыли. Вообще бесит передвигаться с их помощью. Взгляды эти жалостливые в мою сторону. Хочется встряхнуть всех и заорать во всю глотку, чтобы просто отвалили от меня.

Если сейчас доктор скажет, что операция не нужна, то сделаю все, чтобы отец с Настей свалили, и тогда мышка останется в полной моей власти.

Подавляю желание хищно улыбнуться. Это отличная возможность вернуть себе свое!

Крышу рвет от одной мысли, что никто нам не будет мешать, и я наконец смогу убедить девчонку, что мне никто не нужен. Только она.

Вытягиваю ногу на переднем сиденье. Больно, зараза, но терпимо.

Я, вообще, удивлен, как я избегал все это время серьезных повреждений. Но вот злит жутко, что пришлось сойти с дистанции.

Сжимаю кулаки. Главное, чтобы не насовсем. Это будет сильнее меня.

— Коль, тебе отец сказал, куда ехать?

Водитель кивает, и мы выдвигаемся. Жалею, что не сажусь рядом с Кариной, но сзади слишком мало места для травмированной ноги, а согнуть я ее чисто физически не в состоянии. Поэтому приходится крепко стиснуть зубы и терпеть временную слабость.

Мышка молчит, а я несколько раз бросаю взгляд в ее сторону. Сидит, голова опущена, изучает сцепленные пальчики.

Давлю в себе желание взять ее за руку. Знаю, что такой жест еевыбесит. Мне-то пофиг, что водитель может рассказать отцу, я отстою нас. Но вот мышка пока не созрела наплевать на все и быть со мной.

Но это поправимо, и как раз потребуется то самое время, когда не будет отца и ее матери.

Приручу и покорю окончательно, а то в голове лишнего многовато. Ненужного.

Придумала тоже. Мы семья. Семьей мы станем после того, как поженимся.

Застываю на сиденье. Сердце громко ухает вниз. От страха?

Не-е-е-е-е-е-е-т! От предвкушения. Представляю эту картину и понимаю, что не боюсь такого развития событий.

Уверен уже в своих чувствах к ней. То, что было когда-то с Лилей, — детская влюбленность. Сейчас все иначе.

Смотрю на нее и вижу наше будущее. Счастливое и долгое.

Ну да, поплыл. Мозги потерял. Кто бы сказал еще три месяца назад, что эта девчонка захватит сердце, — заржал бы в лицо.

А сейчас одна только мысль, что она будет не со мной, заставляет кровь вскипеть. Не отпущу от себя. Да и я уверен, что она не ровно ко мне дышит. Иначе не сидела бы сейчас в машине.

— Приехали, — машина останавливается возле входа в самую крутую клинику.

Кто б сомневался! Отец даже тут влез. Меня-то, в принципе, и тот врач, который осматривал меня, устроил.

Достаю чертовы костыли. Ставлю на асфальт и встаю. Слишком резко. Меня ведет в сторону, и я уже мысленно готовлюсь пропахать рожей асфальт. Но тут меня поддерживают за талию тонкие ручки, и к боку прижимается мое маленькое чудо.

— Осторожнее, — на грани слышимости шепчет и поднимает на меня глаза, полные тревоги.

Не жалости. Именно тревоги.

Сердце в этот момент, кажется, разбухает в два раза. Вот такая должна быть рядом, которая поддержит, а не посмеется над слабостью.

Моя девочка. Я сделаю все, чтобы ты вернулась ко мне! Заставлю поверить и простить то, что скрыл от тебя.

Тонкая прядка выбивается из ее прически. Взъерошенной, но именно из-за этой прически она выглядит такой простой и родной. Волосы прилипают к губам, и я даже жалею, что не могу сейчас заменить эту прядь и намертво прилепиться к ее губкам.

Боковым зрением вижу отцовский внедорожник, но не удерживаюсь. Убираю прядь темных волос за ухо.

— Спасибо, малыш, — глядя в глаза, произношу со всей серьезностью.