Шрифт:
– Какие конфеты, цветы и шампанское? – искусно разыграв удивление, переспросил Кордунов.
– Которые вы, Богдан, мне не присылали, – усмехнулась женщина. – Как, впрочем, и звоните сейчас тоже не вы. Я ведь правильно вас понимаю? Именно поэтому вы звоните мне с чьего-то чужого номера?
– Баба Катя, баба Катя, до чего же вы параноидально подозрительная особа, – укоризненно цокнул языком Кордунов. – София таки права, так любимые вами детективы не идут вам на пользу. – Всё, что я хотел, это поздравить вас с днём рожденья и новым годом! А позвонил с чужого номера просто потому, что знал – мой номер вы проигнорируете! Что ж бог вам судья, баба Катя!
И молодой человек оборвал связь.
Ещё больше, чем «бабушкой Катей», старая женщина ненавидела, когда её звали «бабой Катей».
– Мерзавец! – прошипела Екатерина Алексеевна. – Какой же мерзавец!
– Это был Кордунов? Что он хотел? Он совсем страх потерял? – одновременно удивленно и гневно уточнил Сергей Максимович.
– Нет, Серёжа, он звонил не потому, что страх потерял, а потому что обеспечивал себе нимб святого в глазах Софии, – покачала головой Екатерина Алексеевна. – Умён мерзавец! Но я умнее!
– О чём ты, Катенька? Я не совсем понимаю тебя? – нахмурился Сергей Максимович.
– Тот яд, о котором ты говорил… Тот, которым отравили Хаттаба. Он ведь, прежде всего, атакует сердце, кажется?
– Я точно не помню, – замялся адвокат. – Ннно, кажется, да.
– Всё ты помнишь, – недоверчиво усмехнулась Екатерина Алексеевна и ворчливо добавила. – К тому же, я видела, как ты гуглил что-то в своём смартфоне, пока на твоём ноутбуке загружался Windows. Ну а теперь представь себе, как будет себя чувствовать София, которая сегодня не поздравила меня с днём рожденья, когда завтра узнает о моей смерти…
– Не говори глупостей, Катя, для того, чтобы этого не случилось, мы и едем сейчас в больницу! – осадил подругу адвокат.
– Ох Серёженька, Серёженька, – покачав головой, грустно улыбнулась женщина. – И ты и я, прекрасно знаем, что если открытка была пропитана ядом, о котором мы с тобой думаем, то мы едем в больницу лишь для того, чтобы облегчить мои страдания. Впрочем, союз «если» с тех пор, как я получила поздравление от мерзавца – уже не уместен. Поэтому, как только мы приедем в отделение скорой помощи, ты первым делом составишь завещание и дашь мне на подпись. Список благотворительных фондов у тебя уже есть – а в каких соотношениях между ними ты поделишь моё состояние мне всё равно!
Как только Екатерина Алексеевна спустилась по лестнице, её тут же атаковала бойкая дама, которая, как тут же выяснилось, получила строжайшие инструкции от своего начальства. Согласно этим инструкциям ей полагалось, если понадобится – вернуть пациентку даже с того света.
«Что ж, – со вздохом думала старая женщина. – Обидно, конечно, если причастность Кордунова к моему отравлению так и не будет доказана и он не понесет наказания за свои преступления. Однако, по крайней мере, я спутаю ему карты. И, кроме того, узнав от Сережи, каким образом меня отравили, София не будет винить себя в том, что я умерла из-за того, что она разбила мне сердце, и оно бедное этого не выдержало».
Так как пациентка лишь предполагала отравление, но пока ни на что не жаловалась. И так как давление и сердечный ритм Екатерины Алексеевны были в норме, то, дабы перестраховаться, бойкая доктор поставила ей очищающую кровь капельницу. Вслед за чем, дабы не терять понапрасну времени, стала методично «откачивать» из неё кровь на всевозможные виды анализов.
Получивший же от своей клиентки задание адвокат между тем методично щёлкал по клавишам.
Глава 5
То ли потому что время было уже позднее, то ли яд начал брать своё, но постепенно взор Екатерины Алексеевны затуманился, и она погрузилась в полудремотное состояние.
По крайней мере, именно полудремотным состоянием она объяснила себе то, что может видеть и Сергея Максимовича, и суетящуюся над ней доктора, которая то прослушивала её сердце, то просила зачем-то показать язык, то ощупывала её конечности, интересуясь не чувствует ли она онемения, и… парящую над ней полупрозрачную девицу. Как две капли воды, похожую на неё в молодости. Настолько похожую, что если бы не длинная, ниже пояса коса, какой у самой Екатерины Алексеевны никогда не было, она решила бы, что это она и есть. Да и одета девица была, мягко говоря, странно.
У Екатерины Алексеевны мелькнула мысль, что, возможно, ей стоило бы сообщить доктору о появившихся у неё симптомах, однако она её тут же отбросила. Пока она не подпишет завещание, она не имеет права сказать или сделать хоть что-нибудь, что может поставить под сомнение её абсолютное здравомыслие.
Девица между тем перестала над ней парить и примостилась на сидении рядом с Сергеем Максимовичем.
– Что за странный сон… – задумчиво пробормотала она. – Сначала со мной заговорил мой Пушистик, потом… Нет, не хочу даже думать об этом, – отмахнулась она. – И теперь вот это? Странный сон… Очень странный сон…