– Так что отдай, – выпаливаю достаточно уверенно. – Сейчас же!

Нервно сглатываю, когда губы Чарушина вдруг расплываются в ухмылке. Он отводит взгляд в сторону и прочищает горло.

– Ты меня поражаешь, Дикарка, – качает головой, будто и в самом деле не верит в то, что происходит. – Молодец. Хорошая попытка, – припечатывая этими словами, снова в глаза мне смотрит. Глубоко проникает. Настолько, что я начинаю задыхаться. – Но нет.

– Почему? – все, что могу выдохнуть.

– Потому.

– Это не ответ.

Чарушин, закусывая верхнюю губу, выпячивает нижнюю и важно кивает.

– Ты права. Но другого не будет.

– Артем…

– А ты свою часть носишь? – расставляет акценты с таким посылом, что лишь та часть, которая у меня – моя, а у него, стало быть, его. – Я ни разу не видел.

– Не ношу, но…

– Где она?

– Не скажу! – чувствую, что закипаю.

Почему я должна ему что-то рассказывать, если он молчит?!

– Дикарка…

– Меня зовут Лиза!

– Я в курсе! – выпаливает в тон мне.

Я судорожно тяну кислород и пытаюсь успокоиться. Но под напором его взгляда он внутри меня будто взрывается.

– Ладно… – шепчу так, будто все в порядке. Себя в этом убедить стремлюсь, потому как не хочу с Чарушиным ссориться.

Не сейчас. Не в этом доме. Не из-за подобной ерунды.

Вздрагиваю и абсолютно теряюсь, когда он вдруг шагает ближе. Задыхаюсь, когда прижимает к моему затылку ладонь. Едва не лишаюсь сознания, когда прижимается лбом и практически касается губами.

По венам мощным потоком разгоняется электричество. У меня срывается чувственный вздох. С трудом вспоминаю, что сейчас так делать не следует.

Я здесь не для этого… Я здесь не для этого…

– Я здесь не для этого… – не сразу соображаю, что произношу это вслух. Притискиваю ладони к груди Артема и, слегка отталкиваясь, резко уворачиваюсь на сторону. – Ты нашел одежду?

Посмотреть на него не решаюсь. Хватает того, что слышу, как тяжело и хрипло он дышит.

Пару секунд спустя, когда мне уже кажется, что от скопившегося вокруг нас напряжения комната взлетит на воздух, Чарушин швыряет на кровать какие-то вещи.

– Переодевайся и выходи на задний двор, – бросает с притушенной злостью, прежде чем покинуть собственную комнату.

Дверь хлопает. Я машинально оглядываюсь и, лишь убедившись, что осталась одна, стаскиваю сарафан. Большие спортивные брюки и столь же огромный свитер надеваю впопыхах. Подворачиваю штанины и рукава, затягиваю шнурок на поясе и практически бегом направляюсь на выход.

Унять волнение удается, только когда вновь встречаемся с Чарушиным взглядом.

«Он спокоен», – осознаю я.

Все прошло. Да, все прошло. Но… Я не могу понять: рада этому или нет.

– Говорил вечером с отцом? – спрашиваю тихо, когда Артем начинает набивать мяч.

– Говорил, – отзывается сухо. – Все нормально, – заверяет, бросая мне мяч. Только успеваю поймать, получаю знакомый инструктаж: – Вставай перед кольцом.

– Хорошо, – выдыхаю отрывисто.

И спешу занять позицию, которую он указал. Стискивая липкими ладонями мяч, замираю невидящим взглядом перед собой. Дыхание резко срывается, едва Чарушин становится сзади.

– Смотри на корзину, – обжигает мне висок приглушенным указанием.

Я подчиняюсь.

Точнее, пытаюсь, но корзина практически сразу расплывается.

Ладони Артема сжимают мои бедра и вроде как корректируют мое положение. Я неосознанно поворачиваю голову. Ловлю его дыхание и, привставая на носочки, трусь щекой о его губы.

Горячие пальцы с неожиданной силой впиваются в мою плоть и, надавливая, вынуждают опуститься обратно на всю стопу.

– На корзину, Дикарка, – хрипит Чарушин, в то время как мой рот покидает странный томный звук. – Смотри на корзину.

– Да… – бормочу запыханно и смущенно. – Просто вспомнила, как ты раньше меня тренировал… Извини…

– Твою мать…

– Что?

Ответ внушительно упирается мне в ягодицы. Цепенеем одновременно. И даже задерживаем дыхание.

Ох, и трудным будет это обучение… Невыносимым.