Шрифт:
– Ты будто читаешь мои мысли, – Покивал я.
Повисло неловкое молчание, я смотрел в стену над плечом Кохэку, она – в стол перед собой. Что интересно, на стенах ни одной фотографии шизоида. Только родители на фоне пальмы, дед с тяпкой, маленькая Кохэку (милаха), императорская грамота… Я не очень хорошо умею решать такие проблемы, но она ведь говорит, что виновата, верно? Значит, нужно сделать так, чтобы чувство вины исчезло. Тогда…
Поднявшись со стула, обошел стол, подошел к Кохэку, набрал в грудь воздуха, набираясь решимости и залепил девушке легкую пощечину.
– Это тебе за твоего дебильного брата! – Заявил я, глядя в ее ошеломленные, наливающиеся слезами глаза.
Какое-то время она молча смотрела на меня, наливаясь краской. Если она сейчас беспомощно заплачет – это конец всему.
Бах! – Прилетела мне с «процентами» ответная пощечина.
– Это тебе за то, что разрушил мою семью, бака!
Бах!
– А это – за то, что забрал у меня лучшую подругу!
Бах!
– А это – за то, что теперь мне приходится жить на вонючей ферме!
Бах!
– А это – за то, что все время ходишь с таким видом, будто знаешь все лучше всех! – Под конец она уже орала во весь голос.
Тяжела дыша, раскрасневшаяся Кохэку потёрла о бёдра отбитые ладони и теперь разгневанно смотрела на меня.
– А разве теперь, по законам жанра, ты не должна сказать что-то вроде «А это – за то, что ты такой классный» и кинуться мне на шею? – Потирая горящие огнем щеки, спросил я.
– Еще чего! – Фыркнула Кохэку, сложив руки на груди.
– Что ж… Думаю, теперь можем начать с чистого листа? – Робко предположил я.
– Другие друзья мне все равно не светят, так что… – Со слабой улыбкой развела она руками.
– А почему тут все такое европейское?
– В моей семье мужчины не просто так стремятся сбежать в Америку, – Вполне спокойно ответила она, – Любовь к Японии не мешает деду быть большим фанатом всего западного. Странно для специалиста по рису, да?
– Может быть, – Покивал я.
* * *
Вечером воскресенья – очередное ЧП, и снова приятное – завтра в школу прибудет журналист из какой-то газеты. Предстоит мое первое интервью. Печально, но оно – вместо литературного клуба. Само собой, японские газетчики не были бы японскими, если бы предварительно не согласовали с батей список вопросов. Я, в свою очередь, согласовал с ним ответы. Ну и зачем интервью? Написал бы ответы да отослал по почте.
Кроме того, в вечернем выпуске новостей давали большой репортаж о посещении школы имперской четой. Вчера тоже показывали, но кусочками. Записали на кассету – я в репортаже был аж два раза – сначала во время получения похвалы от императрицы, потом – во время объяснения императору правил пользования «Кенкеном». Уж не знаю, каких усилий Рику-сану это стоило, но в репортаж воткнули комментарии какого-то заслуженного профессора математики, который рассказал, насколько гениальную штуку я придумал.
С журналистом я общался в присутствии Араки-сенсея – классный руководитель же, несет ответственность, вдруг я покусаю газетчика? За запугивание девочки из клуба журналистики было немного стыдно, поэтому под шумок подключил Кобаяши Акико к делу, чему она очень удивилась и очень обрадовалась. На НАСТОЯЩЕГО ЖУРНАЛИСТА (средних лет очкастого мужика по имени Рензо-сенсей) она смотрела чуть ли не с благоговением. На меня – с благоговением гораздо меньшим. И хорошо, восхищенных взглядов за сегодняшний учебный день мне досталось по самое «не могу».
Вначале сопровождающий нас с журналистом фотограф сделал несколько фотографий – на фоне школы и на фоне стенда с фотографиями императорской четы. Будет из чего выбрать. На всех фотографиях я гордо держал в руках две императорских грамоты. Отец специально купил мне новую школьную форму, которую ещё и подогнала по размеру мама Ёсикавы-сан. Посетил парикмахера. Туфли начищены до блеска. Электронные часы Casio на руке. Солидный!
Затем мы расположились в заранее выделенном нам пустом классе.
– Итак, Одзава-кун, готов начать? – Улыбнулся мне Рензо-сенсей, поправляя стальные очки на переносице.
– Готов!
– Тогда начнем с самого интересного – что ты чувствовал, общаясь с императорской четой?
– Прежде всего – огромную гордость! Я совсем не ожидал столь высокого внимания к моей скромной особе.
– Вот и мы тоже перейдём к твоей "скромной особе"! Когда я узнал, что кроме песен, ты ещё написал и книгу, я очень удивился. Ты лидируешь в школе по всем предметам, свободно владеешь двумя иностранными языками. А ведь есть ещё и головоломка…