Ох уж эти двусмысленности. Ох уж этот дед. Уверен, помидоры последнее, что его интересует. За внученьку беспокоится старый.

Мы подошли к двери, я открыл. Поздоровался-поклонился. С легким кивком дед пробурчал ответное приветствие. Посмотрел на внучку, увидел, что она в целости и сохранности. Окинул тяжелым взором доступную ему с порога жилплощадь. Пускай смотрит, мне не жалко. Дома у меня чистота и порядок. Из вежливости предложил ему зайти на чай, он покачал головой, Хэруки сказала:

— В другой раз, Иоши. Нам с дедушкой нужно дописать главу для завтрашних чтений. Покажешь дедушке теплицу?

Отчего бы и не показать. Он ведь пришел сюда именно для этого! Вдел ноги в тапочки и пошел показывать. Дед вошел в теплицу, внимательно осмотрел каждый кустик. Не менее внимательно осмотрел Гандама. Это еще зачем? Он вообще знает о существовании аниме? В конце концов смерил меня тяжелым взглядом и буркнул: «Сойдет». Хэруки просияла. Видимо, для деда это нехилая похвала. Интересно, он имел ввиду что-то конкретное или все в целом? Неважно. Лишь бы не мешал мне общаться с Хэруки. Выйдя из теплицы, мы попрощались, и они ушли домой. Пошел домой и я. Сохранил игру, выключил Сегу, убрал с журнального столика кружки и тарелку с печеньем, покрытым вишневым джемом. Я запомнил, что Хэруки нравится именно такое.

Остаток дня провел за домашкой и написанием ранобэ. Выданные президентом листочки кончились. Интересно, она выдаст еще, или дальше надо будет покупать за свой счет?

Выйдя из дома для полива помидоров, заметил вернувшегося с прогулки Сакамото-сана. Пустил домой, он сразу направился к мисочке. Хороший сегодня был день. Очень много времени с Хэруки. Приняв душ, я, как и обещал ей, лег спать пораньше. Заснул с улыбкой.

Сегодня — великий день! Почему? Потому что суббота. В субботу обычных уроков меньше. Это хорошо, потому что мне на них скучно. Более-менее включаю мозги только на истории, потому что исторические байки послушать всегда интересно. Увы, учителем истории был унылый старик, давно растерявший всякий энтузиазм и просто бубнивший себе под нос имена сегунов, дайме, генералов и видных культурно-политических деятелей, перемежая это все датами. Его тихий, безэмоциональный голос шелестел словно старая рисовая бумага, вгоняя весь класс в апатию и сон. Интересно, у меня получится подговорить Симидзу-сан на подставу с домогательствами, результатом которой будет уход дедушки на заслуженную пенсию? Эх, жаль, что я не силен в придумывании многоходовочек. Никогда не понимал таких людей. Сколько ему? Лет пятьсот? По крайней мере выглядел он именно на этот возраст. Зачем ты продолжаешь держаться за рабочее место? Никому от этого не лучше. И ладно бы пенсия была унизительно маленькой. Пенсии в Японии вполне себе. Кроме того, преподаватели получают неплохие зарплаты. Уверен, у деда солидный счет в банке. Нет, он будет до самой смерти продолжать убивать у несчастных детей интерес к родной истории.

С этими мыслями я спустился вниз и привел себя в порядок. Позавтракал остатками вчерашнего карри. Спустился в подвал, выкинув мусор в мешок. Он ощутимо пованивал. Ко вторнику вонь станет совсем невыносимой. Залепил пакет скотчем. Это какой-то садизм, ей богу. Точнее, ей Богиня.

По телевизору обещали дождь после обеда. В этот раз я не забуду зонт. Обулся, и в этот момент раздался звонок в дверь. Похоже, я начал чувствовать приближение Хэруки. Открыл, поздоровались. Сакамото-сан прошмыгнул между нами и пошел гулять. Задумчиво проводил его взглядом. Как-то он подозрительно подрос со времен нашей первой встречи. Это сила влажного корма? Заметил в руке Хэруки зеленый зонт. Тоже смотришь прогноз погоды, да? Направились в школу. Небо хмурилось, сквозь разрывы в тяжелых грозовых тучах красиво спадали солнечные лучи.

— Хэруки, ты готова к сегодняшним чтениям? — спросил я девушку.

Она кивнула:

— Да. Вчера я полностью дописала первую главу. Дедушка плакал, когда читал, представляешь? — довольно поделилась она реакцией своего первого читателя.

— Ничего себе! Я думал твой дед целиком вырезан из дуба! Удивительно, что он вообще умеет плакать.

Хэруки легонько стукнула меня ребром ладони по макушке. Для этого ей пришлось встать на цыпочки. Я умилился. Какая же она миниатюрная.

— Что б ты знал, мой дедушка очень добрый! Естественно, для него нормально плакать, видя, как его жизнь воплощается в бумаге! — сердито сказала она мне.

— Извини, зря я это сказал. Просто у твоего дедушки очень строгий вид.

— Просто ты его плохо знаешь. Уверена, со временем ты поймешь, что дедушка — прекрасный человек, тонко чувствующий окружающий мир. Грубый и безэмоциональный человек никогда не сможет вырастить хорошего бонсая!

Я был почти уверен, что бонсай можно вырастить в лаборатории при помощи металлических манипуляторов под управлением компьютера, но спорить не стал. У японцев свои загоны, и мне их никогда не понять. Снова вспомнил про сделавшего харакири чайного мастера. Это тоже один из таких случаев? Сегодня обязательно спрошу Каваками-сана. Надеюсь, он придет в клуб.

Проходя мимо минимаркета, увидел автокран. С его помощью пара рабочих устанавливала какой-то торговый автомат, на котором была убого нарисована полуголая женщина с бутылкой сакэ. А такие рисунки в общественных местах — это нормально для общественной морали? Интересно, что в этом автомате продают? Презервативы? Надо будет посмотреть после школы.

На большой перемене Кейташи традиционно полетел в столовую. Всей толпой не спеша двинули за ним. Достигнув места назначения, узрели уныло повесившего голову Кейташи, который скорбно взирал на пять тарелок с удоном.

— В чем дело, Кейташи? — выкатил я претензию, — где чертово каарагэ?!

— Если ты будешь говорить со своим кормильцем таким тоном, будешь бегать в столовую сам, Иоши! — пригрозил друг, ткнув в меня пальцем. После этого перевел взгляд на расстроенную Фукуду-сан, чьи надежды были разбиты также как и мои, и объяснил:

— Больше по субботам каарагэ не будет. У школы проблемы с поставщиком.

Отстой! Ладно, удон в школьной столовой вполне вкусный, хотя, конечно, с каарагэ не сравнить.