Пока я сижу с братом и пью пиво у камина, то начинаю задумываться, прокляты ли парни Грейди, когда дело касается женщин. Я уставился на снег, пока Морган, кажется, обдумывает слова, которые хочет сказать. Наклоняясь вперед, он упирается локтями в колени. Повернув голову, смотрит на меня. — Я люблю ее. Я не хочу, чтобы она уходила, но что я скажу? Каждый день те же самые аргументы.

Я поднимаю бровь, свет от камина на его лице усугубляет его навязчивые мысли.

— Потому что ты слишком много работаешь?

— Именно. — Он вздыхает, его плечи расправляются. — Я не провожу с ней достаточно времени. Она ненавидит оставаться здесь одна… Я не могу сделать ей детей.

— Она знала, на что идет, верно?

— Да, но это не мешает ей хотеть их.

Я знаю, что Морган беспокоился о том, что Карли в конце концов захочет ребенка. Ребенка, которого он не мог дать.

— Твоя правда. Можешь взять одного их моих, — поддразниваю я, сдирая этикетку со своего пива.

— Я голосую за Сев, — говорит Кэмдин, садясь рядом с нами.

Я подпрыгиваю от звука ее голоса.

— Откуда ты взялась? Ты тайно тренируешься, чтобы стать морским котиком?

Морган улыбается и встает за новым пивом. Как только он поднимается, Кэмдин занимает его место.

— Кто такой морской котик?

— Тот, кто крадется в темноте. — Я знаю, что это неправда, но я также не хочу ничего объяснять пятилетнему ребенку в два часа ночи.

— Мне можно посмотреть фильм?

— Нет. Сейчас уже полночь.

— Тогда почему ты не спишь?

Я поднимаю пиво в руке и подмигиваю ей.

— Я пью пиво.

Она остается непреклонной и спрашивает снова, надеясь на другой ответ:

— Мне можно посмотреть фильм?

— Неа. Ты уже смотрела.

— Почему?

— Сейчас мое время. Я хочу побыть в одиночестве.

Она смотрит на меня так, как будто первый раз слышит о моем желании побыть наедине. Так и есть. Она проводит со мной каждый божий день. Девочки не понимают, что я хочу провести время с кем-то взрослым.

— Ты не один. Дядя Морган здесь.

— И тебе нужно вернуться в постель.

Она стонет, плюхаясь на пол.

— Отлично. — Прежде чем она убегает в свою комнату, Кэмдин говорит то, что так сильно задевает меня за живое. Это как получить пулю в грудь. — Таннер сказал мне, что моя мама не хотела меня.

Я собираюсь убить этого мальчугана Таннера.

А затем она задает еще более сложный вопрос, прежде чем я успеваю ответить:

— Она вернется когда-нибудь?

Некоторое время я думал, что возможно так и будет, но потом понял, что Амарилло и такой жизни нечего предложить Таре.

— Нет, наверное, нет. — Кэмдин знает об их матери больше, чем Сев. Она знает, что та уехала, но никогда не видела ее фотографии, и я даже не уверен, что она ее помнит.

Морган возвращается на диван и протягивает мне пиво, ничего не говоря.

Кэмдин тяжело вздыхает, она выглядит такой беспокойной, когда смотрит на снег, а затем на меня.

— А папочки тоже уходят?

Я наклоняюсь вперед, хватаю ее на руки и прижимаю к груди.

— Этот точно не уйдет.

У меня в голове мелькает воспоминание. О том, как Тара держала Сев через несколько мгновений после ее рождения и плакала по непонятным мне причинам. Может быть, нас, парней Грейди, прокляли.

Женщины всегда уходят от нас.

Даже навигация оказалась безрезультатной.

КЕЙСИ

Когда мне было пять лет, я взбиралась на верхушку нашей крыши через окно своей спальни, а затем прыгала в бассейн. Я совершенно не чувствовала страха. Тогда я не понимала, что это такое. И до сих пор не понимаю, потому что, алё, путешествую в одиночку. Так много всего могло пойти не так, но меня это не волновало, когда я уезжала.

Я также помню время, когда думала, что мой отец ростом в десять футов (Прим. пер.: — около 3 метров) и не совершает плохих поступков. Я искренне верила, что он повесил луну и звезды на небо. Его нежные руки, мягкий шепот «Я люблю тебя», и он пел мне перед сном, до тех пор, пока я не засыпала. Он значил для меня целый мир. Все еще значит, несмотря на его ошибки.

Папы должны защищать от неприятностей, и пока он этим занимался, то был слишком поглощен своей жизнью, чтобы заметить, что его жена спит с моим парнем.