— Ваш мир — мир рабов! — Презрительно процедил Кейн. — Все, чего вы достойны — служить интересам Истинных. И так будет, когда Лорин весь подчинится мне.

— Ты — дремучий варвар! — Выпалила Жанна. — Как смеешь ты судить о ком-то так высокомерно и узколобо?!

Кейн хотел было сразу отсечь наглой девке голову, но передумал. Он с ног до головы окинул ее: руки ухоженные, никогда не знали тяжелого труда, горделивая осанка, смелый и осмысленный взгляд, дорогие серьги в ушах, меховая накидка… Не похоже на мимолетное увлечение, которыми грешат все верийцы, время от времени забывая, сколь недостойно связываться с низшими существами, с этим безмозглым скотом.

Кейн направил в сторону смертной руку и сжал ладонь в кулак. Время застыло, точно Жанна угодила в какое-то желе. Ее тело стало непослушным и ватным, легкий холодок покалывал.

Король с любопытством изучал яркие воспоминания девчонки. Как же досадно, что он не мог просмотреть их все: разум был достаточно силен, чтобы сопротивляться. Да, он помнил ее! Фауст вцепился в чужестранку мертвой хваткой, требуя ее для себя как награду за очередное успешное дело. Любопытно.

И абсолютно не приемлемо! Из-за этой дряни князь перестал быть исполнительным. Быстрым движением король рассек вены на ее руке, больно впился зубами в плоть, точно зверь.

Рейна, бессильно заламывая руки, лежала ниц. Все в бедной служанке жаждало помочь своей госпоже, но несчастная ничего не могла сделать. Она лишь наблюдала, как бледнело лицо Жанны, тряслась от страха и причитала:

— Молю вас, возьмите мою жизнь вместо госпожи! Она не здешняя, не гневайтесь, молю!

Горькие слезы ужаса и отчаянья катились по веснушчатому лицу. Но Кейн не обращал внимания на жалкую смертную.

— Ты отдал ее мне. Отпусти. — Гибкий силуэт князя возник на площадке, в глазах плясало пламя.

— Иначе что? — Король остановился, но не удостоил Советника даже взглядом. — Все в этом мире принадлежит мне.

— Я прошу тебя. — Устало вздохнул Фауст.

Рука князя лежала на эфесе меча, обманчиво-покорный голос не вводил в заблуждение: мужчина был напряжен, как натянутая пружина.

Кейн, рассмеялся и вытер ладонью рот. Грязный способ ломать природу смертных, но другого нет.

— Ты второй раз вступаешься за эту тварь. — Кейн равнодушно отбросил вялое тело в сторону, с раздражением подметил, как заботливо и бережно Гевальт подхватил девчонку на руки. — Явишься в Маледиктус завтра же!

И грозная фигура скрылась в тенях.

— Не прикасайся ко мне! — Мраморная фигурка полетела в сторону Фауста.

Вериец перехватил безделушку в воздухе, поставил на стол.

Жанна все еще дрожала от страха и ярости.

— Как ты посмел стереть мои воспоминания?! Ты обещал, дал слово, что я вернусь домой!

Девушка нахмурилась от головной боли: память возвращалась.

Фауст сделал еще одну попытку усадить Жанну в кресло, но она так выразительно посмотрела на князя, что он отступил.

В небольшой гостиной царил беспорядок. Под ногами хрустели осколки пузатой вазы и валялись раздавленные ногами розы. В порыве злости Жанна смела все статуэтки с каминной полки, швырнула подсвечник в большое овальное зеркало, что стояло возле окна.

Адреналин поддерживал Жанну, требовал немедленного выхода, кровь пульсировала в висках. И кто бы мог подумать, что в такой милой девушке кроется столько эмоций! Она бушевала, как ураган. И во второй раз эта стихия разносила все, до чего могла дотянуться.

Они не ссорились уже давно: магия Лилит стерла прошлое в голове смертной. И так не вовремя этот визит короля!

— Ради бога, позволь перевязать тебя!

— Ради Вашего бога я пальцем о палец не ударю! — Она замахнулась на него еще одной статуэткой. — Знаю я твое лекарство: завтра же забуду свое имя!

Фауст мгновенно ретировался, позволив ей разбить оставшиеся безделушки. Он сдержанно перенес еще одну тираду проклятий, Рейна застыла возле двери, глотая слезы обиды.

— А ты! — Жанна вдруг обратила внимание на горничную. — Ты все знала и молчала! Как ты можешь пресмыкаться перед этими монстрами? Я считала тебя подругой! А ты — жалкая трусиха, предательница! Ты опоила меня этой гадостью! Убирайся прочь!

Жанна оперлась рукой о стену, в ушах зазвенело, подступила дурнота. Кейн забрал слишком много сил у своей жертвы. Каскад ее жемчужных волос вырвался из давно распавшейся прически, девушка стала оседать на пол.

Фауст подхватил Жанну, усадил в подставленное Рейной кресло.

Горничная, продолжая рыдать, принялась за перевязку.

— У тебя могут возникнуть галлюцинации. Скорее всего, начнется лихорадка. Некоторые люди впадают в беспамятство. — Бархатный голос верийца звучал в голове, а темнота в глазах все сгущалась.