— Кажется, да, — а он мне нравится все больше. И весь его лощеный вид, скрывает весьма грубого мужчину, который просто умело подстраивается. — Да, я понимаю.

— Вы уверены, что справитесь?

— Нет, но я обязана это сделать. Мне нужна приличная работа и приличный заработок.

— И?

— И мне не нужны связи со студентами или преподавателями…

— Почему?

— Что? — я даже опешила.

— Почему вам так нужна эта работа, почему государственный вуз.

— Потому что это единственный способ забрать сына из детского дома.

— Почему вам его не отдают?

— Меня лишили родительских прав, как только я вернулась с ребенком в Россию. Муж бывший постарался.

— Ладно, меня это не касается. Мне нужно, чтобы вы выполняли свои обязанности и только их.

— Понимаю. Можете не сомневаться, самое важное для меня справиться. И еще я хочу защитить докторскую на основе вашего вуза. Это же можно?

— О, даже нужно. Докторов иностранных наук у нас очень мало. Тогда добро пожаловать, Аврора Михайловна. Можете с утра занести документы в отдел кадров.

— Спасибо, спасибо, Виктор Александрович, — улыбнулась я, а он вдруг нахмурился.

— И не улыбайтесь. Никогда.

— Да, — поджала я губы. — Конечно.

Когда собеседование закончилось, я вздохнула свободнее. Мне прямо сейчас хотелось пойти к директрисе детского дома, где держали моего Леву и рассказать, что я не просто нищеброд— студент с темным прошлым, а преподаватель государственного вуза. Но пока я не закрепилась, пока не получила об этом справку, ребенка мне не видать. Помимо этого нужно будет получить докторскую и нормальное жилье, которое устроит службу опеки. И только после этого, я смогу видеть малыша не за воротами по выходным, а каждый день— сама забирать из садика, сама воспитывать. Быть с ним рядом.

Преисполненная энтузиазма я спешила в метро, чтобы скорее добраться домой и подготовиться к первому дню на рабочем месте. Помимо обдумывания метода обучения, я купила еще пару закрытых рубашек, темных жилетов, юбок в пол и обязательно очки с обычными стеклами. Придется немного поиграть роль Кати Уваровой из всеми известного сериала, но студенты должны меня уважать. Они должны понимать, что я прихожу к ним не развлекать, а учить.

Но даже я не понимала в тот день, насколько это сложно сдерживать толпу по сути подростков, которые никак не могли выйти из пубертатного периода. Слыша очередной очень остроумный прикол от старшекурсниа на тему немецкой училки, я лишь могла закатывать глаза. Я смотрела на эти наглые рожи и удивлялась. Ведь они по сути мои ровесники, но я чувствую себя неизмеримо старше. А может быть потому, что я все это прошла? Клубы, крутые тачки, секс, запрещенные вещества. Я все это видела, я жила в этом всем с юности.

Когда попадаешь в плохую компанию и проникаешься ее идеями, не думаешь что это плохо. Ты просто живешь по правилам тех людей, с которыми общаешься. Вот и я также. Мой бывший муж Алекс, или просто Леха, был одним из них. Таким же веселым, легким на подъем, заряжал всех своей энергией, очень хотел заработать много денег.

Я была уверена, что он моя судьба, и шла за ним куда угодно, пробуя все, что он мне предлагал. Даже когда речь зашла о мигрировании в другую страну, я легко бросила первый курс универа и поехала в абсолютно чужую страну, имея за плечами лишь желание во всем угождать Алексу. С ним я не думала, Просто пускалась с ним во все тяжкие, изучая новые и новые грани жизни. Я не сразу поняла, к чему это ведет. Я не сразу поняла, в какую ловушку попала, пока Алекса не забрали в тюрьму первый раз. Пока к нам не пришли бандиты. А когда поняла, уже было поздно. Беременную он меня не отпустил, да и я еще надеялась на счастье. С ребенком одной сложно в принципе и я не хотела уходить, а когда родился Лева, Алекс начал меня шантажировать. И побег на родину не помог, он и здесь меня достал.

— Вам не понравилась моя шутка? — отвлек меня от мыслей студент Ольховский Митя. Вечно веселый, вечно рыжий. Он тусовщик и балагур и приходит сюда провести время, а не учиться.

Я специально демонстративно достала блокнот, куда записывала все шутки про немецкую училку, а набралось таких уже с пол сотни. Я бросила методику строгой училки, которая просто дает материал и требует зазубривания. Не сразу, но я поняла, как заставить этих мажоров полюбить свой предмет.

— Это, которая про училку, которая случайно включила не тот обучающий фильм, или про ту, которая перепутала ручку двери с пробкой?

Все заржали, а Ольховский начал подглядывать, что там у меня. Я спокойно показала.

— Вы что, записывайте? Все наши шутки?

— Ну конечно, когда вы наконец покинете эти скучные стены, я выпущу книгу анекдотов про саму себя и стану такой же богатой как вы. И конечно напишу вам благодарности в эпиграфе.

Они заржали-девчонки, пацаны, группа старшекурскников, которым осталось всего несколько месяцев до «дембеля». Но несмотря на шутки и приколы, они смогли если не выучить мой предмет на зубок, то хотя бы понять основные принципы языка.

— Вот, кстати, правда, вы три месяца с нами, а мы так и не знаем…

— Какой размер груди у вас, — заголосил кто — то.

— А еще вы не знаете, как пригласить на свидание немецкую девушку.

— Мы просто покажем немецкую тачку. Знаете какой мне папаша БМВ купил недавно?

— Там этого добра и без вас хватает. И более качественного, а не китайскую подделку, собранную под Брянском.

Девчонки то засмеялись, а парни нахмурились.

Это была горькая правда. В России очень много подделок, продаваемых дороже, чем в той же Германии.