– И я кажется знаю кто, – иронически обронил Джаэль. – Интересно, каковы успехи у наших друзей?

В маленькой комнатке двое мерно копошатся, устанавливая всё нужное для целительного магического действия. Вилдас ещё раз осматривает кожу девушки под простынёй, внимательно исследуя странные светло-розоватые завитки, образующие целые предложения. Огнепоклонник проникновенным гласом озвучил мысои:

– Сомнительно… это не формула, я ошибся. А какие-то глифы. Только я не могу понять какие.

– Давай сейчас всё сделаем как нужно, – Сигизмунд положил у изголовья девушки два лазурных стекольных предмета – пирийские кристаллы сверкнули бриллиантово-солнечным сиянием у тела дамы. – Надеюсь, Единый поможет нам.

– И всё же… то масло, – Вилдас поднимает взгляд на инквизитора. – Мне кажется, что оно не просто так. Вот смотри, с какой-то чёрной книжкой и маслом она приезжает во дворец и падает там. Но между её комой и приездом что-то ведь случилось.

– Сейчас мы сами всё узнаем, – округлый Сигизмунда лик оссиял фиолетовым, когда он поднял зазубренный конусообразный камень, в глазах засветились огоньки, отсвечивающий медно-тусклым оттенком. – Мистический символ Эндерала… редкая вещица и достаточно сильная. – Рука аккуратно положила его на грудь больной девушки и от него в её тело тут же стали просачиваться струйки фиолетового света, странным образом подсвечивая глифы на коже.

Вилдас вспомнил о том. В старых развалинах часовни Мальфаса, где служители его культа некогда хранили старинный и очень мощный артефакт, вложив его в основание алтаря. Они вломились в покошенную часовню подобно вихрю, разорителям и стали рыскать по ней в поисках необходимого. Разбили не один сундук, разворошили не один карниз и в приступе гнева Сигизмунд двуручным мечом сокрушил алтарь… и оттуда всё залило радостное сияние царственного пурпура, исходившее от желанного сокровища. Схватив его, они с помощью свитков телепортации перенесли себя сюда и приступили к исполнению плана.

– Кстати, – Сигизмунд указал на символ. – Именно из-за него в той часовне могли случаться «чудеса веры».

– Считается, что они являются «сущностью», «душой» континента, связывают его с морем возможностей, подпитывают все магические аномалии, – Вилдас возложил на лоб девушки тряпку, пропитанную елеем из лунной моркови. – На каждом есть такие.

– Приступим? – спросил Сигизмунд. – Теперь твоя очередь. Я не специалист в заклинаниях магии света. И в магии вообще.

– Есть формулы – этакие мыслеконструкции, связанные с той или иной школой. И чем они проще, чем проще изначальная формула, то тем проще заклятье. Для всех они едины, поэтому заклятья разным магов достаточно одинаковы.

– Я до сих пор не могу понять, – покачал головой Сигизмунд, поливая тело девушки водой.

– Это нужно чувствовать… понимать их, иметь силу и предрасположенность души. Мы исследуем мыслеформулы, маги рассматривают их и применяют… это как эмпирический язык, слова из мыслей, чувств и образов, которые мы воплощаем в реальность силой воли.

– Понятно, – Сигизмунд сложил ладони Альвезы на груди, поправил ей волосы и махнул рукой в сторону Вилдаса, словно приказывая. – Начинай.

Огнепоклонник кивнул и приступил. Все целительные травы и масла на месте, на теле и он простирает руки над девушкой. С пальцев спустились светло-солнечные нити, окутывающие тело. Ингредиенты стали распадаться, превращаться в пыль и пар, отдавая целительную суть Альвезе и кожа стала впитывать её.

– Свет… исцеление, – произнёс Вилдас.

Когда тело укрепилось, Вилдас коснулся чарами мистического символа. Он прокрался внутрь его эмпирической сущности, познал необъятный поток магической энергии и стал расщеплять её крупицу, направлять в тело Альвезы, превращая в жизненную энергию.

Сигизмунд с удивлением наблюдал через световой кокон, как щёки Альвезы порозовели, как мраморно-бледная кожа стала золотистой и как её пальцы дёрнулись. Её грудь стала вздыматься куда сильнее и активнее, она стала цепляться за воздух, глотая его, охая и ахая. Мистический символ стал сильным источником энергии, которую можно переводить в жизненную силу… и он сделал это. Вилдас извлёк из символа, из мистического артефакта магию и направил её в плоть… сам не представляя, что он творит и каким тёмным силам даёт мощь.

Сигизмунд приметил, как глифы загорелись подобно пламенным, рот Альвезы распахнулся… и девушка с диким криком поднялась. Она взлетела как ошпаренная и заняла сидячую позу. Сигизмунд инстинктивно обхватил рукоять клинка. Её глаза, они странно вращались, пытаясь обхватить взглядом всё. От оголённой кожи стал исходить дым – огонь глифов жёг её, нечто дьявольское изнутри сжирало её, сама душа проявила свою одержимую суть инфернальным пламенем.

– Альвез…, – крикнул Вилдас и развеял нити заклятья; огнепоклонника охватил ужас, он подумал, что мог что-то натворить, ошибиться или артефакт нёс зло.

– Вилдас, – вытянул руку в латной перчатке Сигизмунд.

– Нет! – с болью отчаянием кричит Вилдас. – Я не мог!

Девушка молчала. Альвеза осмотрела инквизитора и огнепоклонника. Уста дамы стали чернеть, глаза… Вилдаса едва не стошнило от смрада горелой шкуры, и от вида того, что они вытекли, а их место заняли адские угли. Кожи сползла лоскутами, а вместо неё плоть из тлеющего древа, чей материальный вид лишь иллюзия.

– Пепельная вдова! – испугался Вилдас.

– Демон! – закричал инквизитор.