Мичи исподлобья наблюдала за администратором. Её бесили плавные движения и учтивость молодого человека.

Где же накаи? Почему не горничная показывает номер? Мичи колотило от негодования. Если рассуждать спокойно, причина вовсе не в симпатичном работнике рекана. Не в этом работнике. А в другом, старшем и неприятном. Он не хотел её заселять! Списывал на ошибку системы! Но она-то не ошибка системы, она живой человек!

На вокзал за ней тоже приехал совсем молодой водитель. Дерганный и смущающийся. Мичи с разочарованием отметила, что у представителя отеля глаза светло-карие. «Такому присуща склонность к уединению», – выглянула из подсознания бабушка. Мичи отогнала её и решила, что узнавать у парня группу крови с налета, не стоит, потому скромно поинтересовалась именем встречающего.

– Мацумура Нобуо, – представился он.

На лацкане пиджака поблескивала плашка с названием отеля, глянцевый бок микроавтобуса вторил им «Kiri no mori». Кири но мори, Туманный лес.

«Он повезет меня в лес, где зелень листвы омыта туманами, – Мичи тормошила радостные предчувствия, но они не торопились наполнить её восторгом, топтались на расстоянии, точно как Мацумура Нобуо.

Дорога к рекану вилась между живописных деревенек, мелькали соломенные крыши домов и рисовые террасы в отдалении. Мичи не обращала никакого внимания на пастораль за окном. Деревеньками и террасами она наелась у бабушки. Микроавтобус нырнул в лес, волной переходящий от равнины в горы. Предчувствие всколыхнулось, Мичи прильнула к окну. Не светлый, многоголосый бамбуковый лес и не картинная, багряная чаща кленов провожали её к рекану. По обеим сторонам возвышались сосны. Мичи открыла окно, запустив в машину пахнущую хвоей душу леса.

«Все-такие омытые», – радость занимала подготовленное место чуть ниже солнечного сплетения.

Деревья тесно обступали трассу, почти заглядывали в окна микроавтобуса и в глаза Мичи, смыкались за машиной. Мичи обернулась, лес поглотил скользящую позади дорогу.

– Вас должны были оповестить о некоторых накладках с заселением, – водитель, молчавший с самого вокзала, ожил в лесу.

– Верно, – сказала Мичи, – но потом пришло письмо с подтверждением. И мне звонил ваш менеджер, заверил, что нет никаких проблем.

– Эээ, – замялся водитель, – это был Рюу-сан.

– Значит, проблема решена?

– Д-да. Все хорошо.

Как она поверила в неловкий ответ Мацумуро Нобуо?! Отвлеклась на лесной антураж!

За деревьями мелькали тени. Мичи размышляла, не перевести ли сюжет истории в историческое русло. Или добавить мистики. В таком мрачном лесу наверняка кто-нибудь кого-нибудь убил ради мести или во имя славного рода, или чтобы скрыть страшную тайну. И дух невинноубиенного – мстительный онрё – бродит меж сосен по сей день.

Мичи вошла во вкус: дух за много лет напитался жаждой мщения и периодически совершал поползновения на ближайшую деревню, чтобы найти случайную жертву, пока настоящий виновник или тот, кто связан с ним кровными узами, волей судьбы не вернется в лес. Сила его возросла, он мог вызывать пожары и землетрясения, а после бродил по разрушенному поселению и собирал души умерших, чтобы стать еще сильнее. Мичи почти создала в воображении облик духа, как впереди запульсировали оранжевым светом фонари-торо32 и вернули Мичи в реальный мир. Рекан раскинулся в сердце леса. Высокие каменные фонари с навершиями в форме цветка лотоса вели к большим воротам – комосуомон, напоминавшим шапку буддийского монаха, от неё же и получивших название.

– Пересекаем границу мира духов, – провозгласила Мичи отчего-то с интонациями робота, хотя стоило добавить немного заунывности, – Оставим за воротами глупое, слабое «я».

Водителю шутка не зашла.

– Приехали, – сообщил он невесело. Помог Мичи выбраться из автобуса, вытащил её розовый чемодан.

– Благодарю, Мацумуро-сан! – кивнула Мичи.

– Нобуо, – буркнул он.

Колеса чемодана дробно застучали по мощенной тропинке.

«Нет же! Будет история любви! – стоило Мичи ступить на дорожку отеля, как восторг, который она призывала, накрыл с головой, – Все здесь так и поет о любви!»

Двор рекана действительно пел. Щебетали птицы, журчали небольшие фонтаны, где-то журчала вода, скорее всего в глубине сада располагался рукотворный водопад, негромко общались гости, голоса соединялись в единый напев, подхвативший Мичи. Она летела в этом благозвучии по саду, где каждый угол, каждый ракурс открывал новое. Прогулочные дорожки тянулись во все стороны. Кудрявилась гортензия, гордо поднимались роскошные головы ирисы, белели скромные калимерисы. Трехэтажное, аккуратное здание поднялось перед Мичи. По навесам разлетались журавли, крыша игриво загибалась хвостами рыб, на деревянных перегородках раскрывал рты вырезанные лягушки. Рекан обещал своим гостям благоденствие, защиту от пожара и благополучное возвращение домой. Переговаривались колокольчики, развешенные в галереях по периметру отеля. Слегка светились окна, бумажные рамы пропускали солнечный свет внутрь комнат. Мичи приглянулось круглое окно на первом этаже, с изящной решеткой из бамбука. Она представила, как чудно сидеть напротив окна и любоваться на сад.