К больницам я привыкла с детства. В них всегда было чисто, пахло хлоркой, можно ложиться спать в 22:00, и меня всегда хвалили, потому что вовремя пила таблетки и не плакала от уколов. Медицинские сестры всегда были очень добры ко мне. Мама приходила ненадолго, но я всегда пыталась показать, что мне тут комфортно, чтобы она не переживала. Все-таки мама меня очень любила.

Чревоугодие

У матушки была сестра. Жуткая стерва. Тетя Катя очень редко работала и любила проводить время у нас, пока матушка была на работе. Готовила она отвратительно, но имела серьезную уверенность в том, что ее еда божественна. И вот тетя подавала ее с видом, будто она шеф-повар ресторана со звездой Мишлен, и при отказе есть это жуткое варево причитала, какая я расту невоспитанная: ведь в Африке голодают дети. «И вообще, ты и так жирная, можешь не есть». Говорила, что «мне надо чаще давать ремня, чтобы знала, что еду нельзя называть невкусной». Я сразу подумала, что, когда вырасту, научусь готовить и покажу ей, что такое вкусная еда. Матушка, конечно, не далеко от нее ушла в своих кулинарных навыках, но хотя бы признавала это, говоря, что ей некогда выдумывать изыски. А я думала, что это все работа с детским питанием, потому что ГОСТы обязывают кипятить все до такой степени, чтобы ни один микроб не выжил. Наверное, я от их еды долго не прожила бы. Поэтому, когда оба «кулинара» уходили в кабак, я могла что-то приготовить или просто открыть банку сгущенки и съесть ее перед телевизором, пока никто не видит. Благо, что сгущенки дома было достаточно.

Бойцовский клуб

Расскажу, пожалуй, и о своей сестре. Мало того, что с детства никто не верил в наше кровное родство, даже я сама смотрела на нее, как на инопланетянку. Оля вставала в пять утра и делала зарядку с Синди Кроуфорд, я – в десять, и моей максимальной нагрузкой была кошка, которую нужно было снять с себя, чтобы покинуть кровать. Я любила сидеть дома и читать книги, пока сестра гуляла с ровесниками, любила молоко и сливочное масло, а Олю от них тошнило. «Соседская», – думала я, хотя с дядей Васей никакого внешнего сходства. Но единственное, что нас объединяло, – мамин ремень и рассуждения, почему же мы все-таки обезьяны.

В конце 90-х иметь старшую сестру было очень выгодно – связи все-таки. Меня боялись трогать, потому что могли прийти взрослые дамы и навалять по шее, а компания у Оли была довольно авторитетная, поэтому я часто просилась погулять с ними, чтобы каждая собака на районе знала, что эти ребята за меня подтянутся. Но я была маленькой, и приходилось подкупать сестру, чтобы взяли меня на прогулку. Такие вот домашние – рыночные отношения. Еще я любила показывать им свои стихи, за которые всегда получала одобрения, что давало дополнительную мотивацию найти подарки для всей компании, либо услужить в чем-то. Ведь я любила воровать не только деньги, но и сигареты: имела коробочку, которую прятала под телевизором, а пара сигарет сулила интереснейший вечер в приятном обществе.

Матушка каждое лето отправляла нас с Олей в пионерский лагерь. Ездить я туда любила только когда похудела, потому что тогда меня не обзывали толстой и не издевались. Но смены не всегда проходили гладко. Как-то раз мы пошли с отрядом на зорьку и одна девочка, которая меня очень не любила, дала выпить бензина: на этом зорька для меня закончилась, и оставшееся время я провела в медпункте.

Самое интересное, что, когда по рупору объявили, что ребенок из младших отрядов отравился бензином, на пороге сразу появилась сестра со словами, что «даже и не сомневалась, кто именно попал этой ночью в медпункт». А мне там нравилось. Я вычислила время, когда местные медсестры поддавали спирта и отрубались, что давало возможность вынести его незаметно и поделиться со старшими отрядами, за это я всегда была в авторитете. Медсестры наутро не понимали, куда он делся, а я понимала, что теперь полюбила детский лагерь. Ту девочку, конечно, потом наказали, но мне это не принесло абсолютно никакого удовольствия, потому что с течением времени стало ее жалко. Да и бензин не так уж и плох на вкус. Хорошо, что я в те годы не курила.

Жили мы с сестрой не очень дружно, но наши драки помогали оттачивать навыки в боевых искусствах. А моим любимым орудием стали лыжные палки. Несмотря на это сестра продолжала заниматься лыжами, но палки от меня прятала.

Пушистый друг

Однажды матушка решила нас с сестрой обрадовать и сказала, что мы едем забирать котенка. Мы безумно обрадовались, ведь ласка в нашей семье не приветствовалась, а кошечку можно погладить и получить дозу серотонина, не заливаясь сгущенкой. Мы приехали к маминым друзьям и увидели красивого белого котенка с очаровательными зелеными глазками и розовыми ушками, который лежал возле своей мамы кошки. На дворе была зима, мама выпила с друзьями водки, завернула котенка в махровый шарф, потом положила в бобровую шапку, и мы отправились домой. Долго мы над именем не раздумывали и назвали наше маленькое счастье Дусей. Правда, тогда уже матушка в первый раз отшлепала нашего мохнатого друга, потому что в дороге Дуся описала ее шапку.

Так как я не часто выходила из дома, только по особой надобности, например, когда нужно было сгонять маме в магазин за сигаретами или пивом: матушка писала мне записку и заставляла покидать мое домашнее царство и мою кошку. Мы с подружились с животинкой. Я не видела потребности выходить из дома, потому что там были книги, сгущенка, «Зачарованные» и мой прекрасный котенок. А он меня понимал, потому что тоже не особо любил людей.

Конец ознакомительного фрагмента.