Меня поразила та неторопливая, основательная манера изложения, которая характерна для книги. Какой материал брали, какой кирпич, бутовый камень, раствор, чей проект и так далее. Все изложено в тексте. Видно, храм строился на века и книга писалась, исходя из того же.

Но вот храма нет, взорвали-таки рассчитанную на вечность красоту, и книга очень долго никому была не нужна. Во всей Утевке один белобородый старец Сергей Илларионович Трегубов (Дятлов) берег ее, и только после смерти его, в сущности, никому не нужная, как щепка на водной стремнине, прибилась у Любы Распутиной. И хорошо. Не пропала.

В книге, которая была написана сразу после возведения храма, на первой странице есть его фотография. Он прекрасен. Нет в нашей Самаре сейчас таких сооружений. С некоторой опаской я мог бы поставить если не в ряд, то хотя бы около, здание любимого мной драматического театра!

Мне показалось интересным проследить судьбу тех людей, которые были вплотную связаны с нашей губернской историей, в данном случае с Кафедральным храмом Самары, хотя это уже за рамками темы, но одна судьба меня поразила. Ее я узнал чуть позже и, конечно, из других источников.

Печальна судьба нашего самарского храма Спасителя. Увы, такой же скорбной судьбы не избежал и Преосвященный Владимир, Епископ Самарский и Ставропольский, который освящал храм в свое время.

Святитель Владимир (в миру Василий Никифорович Богоявленский) родился 1 января 1848 года. Отец его был священник. В 1874 году он окончил Киевскую Духовную Академию и в течение семи лет преподавал в Тамбовской семинарии. Известно, что в 1888 году был возведен в сан епископа Старорусского викария Новгородской епархии. В 1891 году получил назначение в Самарскую епархию.

Если верить газетным архивам, митрополит Владимир оказался первым среди расстрелянных русских православных архиереев. Это произошло в Киеве, куда он был переведен на кафедру митрополита Киевского, 25 января 1918 года.

Перед смертью святитель благословил своих убийц и сказал:

«Господь вас да простит».

Когда-то, в год освящения нижнего храма Христа Спасителя, 12 февраля, при открытии в Самаре епархиального Братства, при служении Божественной литургии в Алексеевской церкви Преосвященный Владимир в слове своем определил главную задачу христианского Братства как духовное совершенствование и воспитание в людях сострадания и взаимной любви.

Он и перед лицом насильственной смерти остался верен Богу и своим идеалам.

А как живем мы с вами?

Я совсем недавно был на заводе, где рабочие взялись изготовить надгробный памятник на могилу Григория Журавлева, по нашему замыслу он должен в миниатюре напоминать контурами храм Святой Троицы.

Спрашиваю:

– Все по проекту?

– Да, но кое-что и сами придумали.

Изготавливают его они безвозмездно и в нерабочее время. Отрадно и грустно. Похоже на зализывание ран, которые мы руками наших дедов и отцов нанесли сами себе.

Я пытаюсь теперь многое заново осмыслить для себя. Но признаюсь: что часто не нахожу ответа. И говорю об этом с горечью. Но я, кажется, вижу спасительную соломинку, за которую, ухватившись, человек может обрести душевное равновесие. Это созидание физическое и духовное. И это уже, кажется, понимают многие. Ведь как у нас повелось? Для нас подвижка к компромиссу – едва ли не подлость (кто не с нами – тот против нас). Но в наше время так уже нельзя. Надобно человека слушать и слышать. Христианство призывает к этому. Нравственные основы его позволяют надеяться на выход из вандализма, к которому мы скатились.

Православие сообщило в свое время нашему народу свойство соборности, драгоценнейший дар, удержать который полностью в своих руках мы, увы, не смогли. А ведь соборность – это духовная общность русского народа, основанная на общем служении, на понимании и исполнении общего долга.

Утрачивая чувство соборности, мы теряем и былую державность, то есть чувство долга, ответственность, патриотизм, сознание каждым ответственности за всех, ответственности каждого за нравственное здоровье общества и крепость государственных устоев. Попристальнее бы взглянуть в себя! Посмотреть друг на друга!

Мне рассказывали, что человек, который сам давал команды рвать трактором крест с утевского храма Святой Троицы, когда уже наша власть официально разрешила религию, пришел в церковь и пожертвовал на ее восстановление триста рублей. Что это? Раскаяние или просто бывший тертый чиновник вновь держит нос по ветру? Дух ханжества, боюсь, во всех наших делах и возвеличивании Церкви витает, как и прежде…

Мы яростно боролись против Бога, но оказалось, что эта борьба направлена против самих себя, против человека.