Незаметно подошло время подписывать развод, и у Эрика на душе становилось всё горше и горше. Суета на работе помогала забыть о горе, но как о нём забыть в окружении детей и на постели, наполненной ароматом любви к мужчине, который больше никогда не будет ему принадлежать? Иллюзии развеялись, одиночество давило нещадно, и хотелось либо повеситься, либо написать слезливый роман. К счастью, дома лишней верёвки не было, а писательские таланты закончились на детских частушках о пухлом Кае.

В назначенный срок Эрик приехал в регистр браков и нерешительно направился в указанный кабинет. Кристофер и Эдвард его уже ждали, скомкано поздоровались и указали на свободный стул. Работник магистрата разложил перед ними бланки и подождал, пока они их заполнят. Бракоразводный процесс не должен был занять более получаса, но когда работник спросил, какую фамилию Эрик хочет взять, у него всё оборвалось.

Почему-то вспоминалась свадьба, счастливая и яркая, с сотнями гостей и литрами шампанского. Свадебное путешествие в Париж и отдых на Мальдивах. Вспомнилось, как Крис вносил его на руках в новый дом, и как они вместе, играя и шутя, красили стены в детской. Жизнь тогда казалась такой простой, солнечной и бесконечной. Разве мог он подумать тогда, обнимая единственного и самого прекрасного человека во вселенной, что он решит уйти, разорвать связи, бросить детей и Эрика…

Он бы хотел оставить фамилию Криса просто на память об этом счастье. А может, это была глупая, всё ещё потаённая надежда на то, что Кристофер вернётся. Он отчаянно посмотрел на серьёзное лицо некогда очень близкого человека и разрыдался. Плакать в последнее время у него выходило много и часто, но сейчас в его слезах было столько отчаяния, что работник магистрата забегался, принося ему платочки и воду.

– Простите, простите, – шептал Эрик, не в силах справиться со своим горем, – я не специально, просто… просто…

Слёзы ему не подчинялись. И как бы ни хотел он закончить этот фарс поскорее, регистратор назначил им срок в ещё один месяц, чтобы всё обдумать и решить. Только решать было нечего…

Конец ознакомительного фрагмента.