Либо это будут части банков, либо мобильные операторы, либо новые независимые компании, трудно предугадать. Тем не менее, я думаю, что процессинг, транзакции из банков уйдут.

А кредитное и корпоративное направление банковской деятельности? Корпоративный бизнес, это несколько другая история, особенно если говорить про крупный корпоративный бизнес. А кредитный бизнес, будет он называться банком или как-то по-другому, будет отдельным. Потому что анализ кредитных рисков это все-таки другое занятие. И он требует фокуса на себе.

Транзакции же как таковые могут не требовать специального фокуса на себе. То есть я верю, что в каких-то определенных странах мобильные операторы, если будут развиты все эти приложения, они легко построят этот бизнес на базе своего кор-бизнеса так называемого.

А вот кредитный анализ, мне кажется, уже более такая специфическая вещь. Особенно корпоративный кредитный анализ (залоги, ипотека и масса всего). Это требует фокуса и является более сложной вещью.

Поэтому, как я понимаю, через 10 лет под банками будут пониматься компании, которые занимаются именно этим. Которые глубоко анализируют разного рода кредитные риски, и в состоянии их правильно брать и правильно перепродавать. Потому что это не только правильно взять капитал, но это еще и перераспределить этот риск. То есть, “упаковать” и продать.

Каждый отдельный риск может быть и не сложен, но в своей совокупности это сложная конструкция. И именно из-за того, что надо эти риски принять, “переупаковать”, а потом продать.

Но с появлением телевидения радио же осталось. Точно так же, как с появлением Интернета остались и радио, и телевидение. Все меняется: и газеты, конечно, несмотря на то что Интернет сильно их вытесняет, на бумажном носителе. Поэтому в том, что банков не будет в современном их понимании, в этом я убежден.

Почему он инвестирует колоссальные деньги в нефть, ведь ее очень много? Появляются электромобили и т.п., возникают новые методы добычи нефти, бурения скважин, себестоимость добычи падает. Не видит ли он в связи с этим рисков? Насколько я понимаю, первый ценовой шок нефть испытала в 70-х годах прошлого века, когда арабы ввели эмбарго на поставку нефти в западные страны. Это произошло в связи с арабо-израильским конфликтом, в 1973 году они ввели такие резкие ограничения.

И тогда впервые произошел отрыв нефти от ее себестоимости. То есть, вообще-то говоря, любой товар, это себестоимость плюс некая усредненная норма прибыли по отрасли. Скажем, цена подъема нефти из скважины в России от пяти до семи долларов. С учетом всех накладных расходов – транспорта и прочих, ее себестоимость 20-25 долларов. А продавали по 120 долларов.

Понятно, что это происходило из-за осознания, что нефти недостаточно, она скоро закончится. И вот когда в 1973 году арабы впервые ввели эмбарго, действительно началась паника. Потому что американцы стали выстраиваться в очередь на АЗС, чтобы купить бензин, и вдруг выяснилось, что альтернативы нет. Что на самом деле сколько ни плати, эту нефть больше купить негде. Потому что были арабы, еще какие-то страны, но, в принципе, их общее количество невелико и существенно увеличить добычу они не могут.

И выяснилось, что нефть, это не “эластичный” товар. То есть ее трудно заменить. Когда возникает цена, привязанная к себестоимости? Когда товар “эластичен”: нужно больше – его производят больше.

Потом, с 1985 года наступил период спада цен на нефть. Почему он начался? Во-первых, за эти годы Саудовская Аравия серьезно нарастила мощности и стала регулировать объем добычи. За счет того, что в эту отрасль пришли серьезные инвестиции, она смогла увеличивать и регулировать объем добычи.

Плюс, что на мой взгляд самое важное, начался процесс поиска альтернативных источников нефти. Появилась так называемая “офшорная” нефть, с платформ. Проекты стали возникать в Мексиканском заливе, в Северном море.

И соответственно, появился новый источник нефти. Почему появился такой резкий спад цен на нефть в конце 1980-х? Потому что в сознании людей появилась идея, что нефти достаточно. Выяснилось, что она есть не только в этих нефтедобывающих странах, но и под водой.

Идея о том, что нефть скоро закончится, настолько укоренилась в головах людей в начале 1980-х, что появился фильм “Безумный Макс”, где играл молодой Мэл Гибсон. И весь сюжет там строился на том, что банды озверевших людей воюют за бензин. Некая Антиутопия такая. Мир после цивилизационной катастрофы и банды мотоциклистов насмерть воюют за бензин, потому что он стал как главная валюта, его не хватает. И это стало отражением бытовавших в ту пору страхов человечества, что нефть вот-вот закончится.

Потом началось “офшорное” бурение и выяснилось, что там тоже много нефти. Соответственно, цены ушли вниз. В 1985 году произошел резкий скачок цен на нефть вниз. Это было из-за нескольких факторов. Саудовская Аравия увеличила объем добычи (чтобы не терять свою долю рынка из-за появления “офшорной” нефти).

И этот цикл был достаточно долгим, цена на нефть была низкой. Она была, опять же, привязана к себестоимости, но при этом спекулятивно не взлетала. И так происходило приблизительно до конца 1990-х. В 1997 году мы купили компанию ТНК, которая была полным банкротом. У нее была куча долгов по зарплате, в Пенсионный Фонд, по кредитам и так далее.

Тогда цена на нефть сорта Brent была 2 доллара за баррель. Когда нефть подросла до 20 долларов, мы уже считали, что хорошо живем. Почему она стала потом расти? По одной простой причине: в 1990-е годы на мировой рынок стали активно выходить развивающиеся страны: Китай, Индия, Бразилия и другие.

И люди быстро посчитали, что если все китайцы и индусы пересядут на автомобили, то понадобится столько бензина, что нефть закончится условно за пять лет. И действительно, в Китае началась огромная и быстрая индустриализация, Индия пошла за ним, а там и вся Азия. Напомню, что там живет два с половиной миллиарда человек. И возникли некие новые страхи, что нефть закончится.