Тема «конца света» под влиянием лукаво-умной Антисистемы [55] так часто и некорректно поднималась в человечестве за последние без малого две тысячи лет, что, перестав вызывать к себе серьезное отношение со стороны многих, постепенно превратилась в своеобразную моду по выдвижению «очередного срока» или «очередной причины» этого самого «конца». К сожалению, сегодня значительное количество людей просто не верит, что такое событие может произойти. При этом кто-то пытается по-своему «мотивировать» его невозможность, а кто-то, что называется, просто гонит от себя подобные мысли. Словом, человечество настолько не хочет осознавать пугающую реальность и настолько привыкло к перманентно не осуществляющейся угрозе гибели, что перестало воспринимать её объективную предопределенность. А зря! Это именно тот случай, когда, как говорится, незнание не освобождает… Тем более от тех роковых последствий, эсхатологическое знание о которых дано человечеству Творцом.

Между тем, даже один из ментально восставших против Бога основоположников марксизма Ф. Энгельс в своё время непроизвольно констатировал ошибочный подход человечества к познанию: «мы находим и конструируем бесконечное в конечном, вечное – в преходящем» [56] . То есть, по сути, тщимся вместить большее в меньшем. Чтобы исправить искаженный подход и конструировать именно конечное в бесконечном, непреходящем, нам как представителям вида Человек разумный следует исходить из истинности открытого Абсолютным разумом через Апокалипсис (от греч. apokalypsis – откровение) апостола Иоанна предупреждения о конце земного мира [57] . Тогда логичной становится правота шпенглеровского утверждения о том, что на планете осталась последняя способная к развитию «культура» человечества в лице российской нации. И только тогда в суматохе лихорадочно глобализирующегося мира нам станет проще увидеть, как далеки от истинной реальности те лукаво-умные «гуманисты», которые ведением или неведением создают всевозможные «убаюкивающие» теории «цикличности общественных процессов в рамках бесконечного исторического развития» по принципу припева эстрадной песни: «И глупо поверишь – ничто не кончается в мире, / А сделает паузу и повторяется вновь» [58] . Только в свете апостольского откровения станет по-настоящему ясен смысл провидческого предупреждения: «…надо быть реалистами: большинство красивых лозунгов насчёт глобального решения глобальных проблем, которые мы слышали с конца XX века, никогда не будут реализованы» [59] .

Необходимость осознания реальности приближающегося конца человеческой истории становится очевидной с позиции сапиентологического знания, позволяющего получить разумный ответ на сущностный вопрос бытия: «Зачем Всё существует в Мироздании?» Так, в соответствии с концепцией Абсолютного развития, подробно рассмотренной в рамках Разумной теории Всего, это происходит для того, чтобы Всё проявилось из Бытия и стало существовать, т. е. сумело раскрыть свою сущность. Мироздание развивается как Разумная система в направлении осуществления замысла Творца по абсолютизации Вселенной, предусматривающего промыслительное восполнение разумными человеческими душами супертонкоматериального/небесного мира. При этом земной мир, будучи временным «испытательным полигоном» и местом окончательного формирования человеческих душ, прекратит существование по завершении своего предназначения. Он функционирует до тех пор, пока в человечестве ещё остаются люди, потенциально способные ментально/духовно гармонизировать себя с Абсолютным разумом [60] . Другими словами, можно сказать, что мир удерживается от гибели Абсолютом-Творцом ради верных ему людей, верных сознательно или пока что неосознанно, но непременно деятельно верных, то есть ради разумных мирохранителей различных убеждений и верований.

Идея «удержания» впервые была обозначена апостолом Павлом применительно к Абсолютному духу, наличие которого на Земле (в душах конкретных людей) является гарантией отсутствия тотальной власти Вселенского зла в мире, а значит, и обязательным условием бытия последнего. Наставляя в далекие раннехристианские времена своих единомышленников по вере, он писал: «тайна беззакония уже в действии, только не совершится, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» [61] . Сегодня мы уже отчетливо наблюдаем реальные результаты этого «действия тайны беззакония» – наглое «миротворение» во всех его проявлениях и во всех областях человеческого бытия. Человечество будучи, по слову мудрых, ослеплено «преуспеянием в вещественном развитии для времени и земли» [62] , отвергает истинное развитие для вечности и небесного мира, которое выступает в виде разумного/духовного совершенствования. Люди, как и предупреждал апостол Павел, становятся всё более «самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержанны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели богопюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» [63] . Всё это в полной мере подтверждает вывод Разумной теории Всего о том, что живем мы в Последнее время [64] человеческой истории, продлить которое можно лишь своим мирохранительным отношением к другим людям и окружающей нас действительности. В комплексном мирохранении – ключ к решению проблем экологии планеты, общества, социальных отношений и личности. Поэтому «мы верим, что стабильное, успешное развитие возможно. Всё в первую очередь зависит от наших собственных усилий» [65] .

Если прав Чаадаев, утверждавший, что «Россия призвана к необъятному умственному делу: её задача – дать в своё время разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе», ибо, «поставленная вне стремительного движения, которое там (в Европе) уносит умы…, она получила в удел задачу дать в своё время разгадку человеческой загадки» [66] ; если правы Леонтьев, Шпенглер и Ильин; если России и в самом деле предназначено быть в окружении «цивилизаций» последней «культурой», способной на базе православия создать «построенную на Евангелии Иоанна третью разновидность христианства» и стать позитивным духовно-нравственным полюсом планеты, то её явление человечеству в качестве оплота комплексного мирохранения есть главный элемент в системе стабилизации процесса глобального развития, объективно ведущего к прекращению существования земного мира. В этой неразумной «гонке к обрыву», говоря уже приведенными словами К. Леонтьева, России дано быть «якорем или тормозом для народов, стремящихся вниз под крутую гору» – разумным тормозом неразумной глобализации.

Академик В. Ключевский, написавший в 1904 году «Курс русской истории», утверждал, что «Россия и Европа – это смежные всемирно-исторические моменты, две преемственные стадии культурного развития человечества. Усеянная монументами… Западная Европа – обширное кладбище, где под нарядными мраморными памятниками спят великие покойники минувшего; лесная и степная Россия – неопрятная деревенская люлька, в которой беспокойно возится и беспомощно кричит мировое будущее. Европа отживает, Россия только начинает жить, и так как ей придется жить после Европы, то ей надо уметь жить без неё, своим умом, своими началами, грядущими на смену отживающим началам европейской жизни, чтобы озарить мир новым светом. Значит, наша историческая молодость обязывает нас не к подражанию, не к заимствованию плодов чужих культурных усилий, а к самостоятельной работе над принципами собственной исторической жизни, сокрытыми в глубине нашего народного духа и ещё не изношенными человечеством» [67] . Согласитесь, эта мысль очень созвучна оценкам П. Чаадаева, К. Леонтьева, О. Шпенглера, Н. Данилевского и И. Ильина, также указавшим на миссионерскую уникальность российской нации. И факт, что истинность этой мысли признавалась многими действительно великими людьми XIX–XX веков, не позволяет никому отмахнуться от идеи особого предназначения России в мире под предлогом, что это, мол, «беспочвенное экзальтированно-патриотическое самомнение одиночки».

Но почему именно «неопрятная деревенская люлька»? Почему Ключевский не использовал по отношению к России, например, образ «прибранной уютной колыбели»? Думается, потому, что речь идет об особой российской нации, сердцевиной которой выступает «крестьянский» по своей ментальности русский народ с его, по словам Шпенглера, «постоянной тоской по земному простору» (по духовному) и «горькой ненавистью к каменному дряхлому миру» (к материальному). Потому что в этой люльке должно вырасти не изнеженное и болезненное нечто, а здоровое, закаленное и жизнеспособное будущее человечества – российская нация с её вселенской русской душой, способной жертвенно вместить в себя всё человечество, подобно тому, как Творец/Дух/Абсолютный разум вместил весь тварный мир.

Изобилие и комфорт – серьезные искушения для этой национальной души, призванной не только наслаждаться, но и страдать, сгорая за других, ибо только так она способна обрести должную чистоту и огранку для исполнения объективно заданной ей мирохранительной миссии. Ведь душа, по слову поэта, «ежели обожжена, справедливей, милосерднее и праведней она» [68] . В опасности изобилия и комфорта для русской души – объяснение интуитивно ощущаемого многими безотчетного страха перед верной оценкой реальности, вынуждающей осознать «парадокс великой России»: богатейшая в мире по природному, творческому и культурному потенциалу страна во все эпохи живет относительно бедно. Ей исторически никогда не было дано пребывать в сытом благополучии. Для неё органически чуждо такое понятия, как «кризис перепроизводства», ибо в стране практически всегда чего-то не хватало. Климат вынуждал людей выживать, а значит, трудиться, изобретать и приспосабливаться. Земледелие всегда было рискованным, и земля никогда не баловала несколькими урожаями в сезон.