— Не расстраивайся. Мудрость приходит с опытом. Пошли на работу, обед закончился.

Они зашагали в сторону завода, уворачиваясь от мчащихся навстречу подростков на велосипедах.

«Если КБ не расскажет о контейнерах, я сам пойду к директору», — подумал Сева и настроение сразу улучшилось.

***

Карл Борисович сидел у радиоприемника и слушал уже знакомых музыкантов. Он даже дал им имена: Струнный и Духовой. Струнный сегодня был в хорошем расположении духа и наигрывал веселую ритмичную мелодию. Духовой изредка включался, но потом и вовсе замолк.

Профессор исписал весь блокнот, но так и не смог перевести ни единого слова. Поход в библиотеку на прошлой неделе не принес результатов. Русско-португальского словаря у них не оказалось. Зато в магазине «Музыкальный мир» он нашел пластинку с популярными ариями разных стран. Одна из арий была на португальском языке. Карл Борисович попросил продавца включить арию и прослушал ее несколько раз. Однако ни одного знакомого слова не услышал.

— И вообще, с чего я решил, что они говорят по-португальски? — допытывался он у истукана. — Может, это язык какой-нибудь африканской страны?

Он развернул ватман, на котором вчера изобразил циферблат, но вместо цифр написал то, что слышит. Цифру двенадцать он обозначил, как «Деревня». Там всегда было много людей. Они что-то горячо обсуждали, стучали ложками и весело смеялись. На цифре один слышались голоса молодой пары, которая то ласково мурлыкала, то яростно ругалась. На остальных цифрах говорили редко и в основном пожилые люди. С четырех до одиннадцати голосов вообще не было, только журчание воды и пение птиц. Два раза в полной тиши кабинета раздавались громогласные раскаты, от которых Карл Борисович испуганно подпрыгивал. В промежутке между одиннадцатью и двенадцатью играли Струнный и Духовой.

Он вытащил радиоприемник из сейфа, вытянул усики в направлении цифры двенадцать и включил на полную громкость. Голоса заполнили кабинет. Он откинулся в кресле, закрыл глаза и перенёсся в деревню. Бревенчатые дома располагались вокруг расчищенной от кустов площади, посреди которой стояли столы и скамейки. Кто-то вынес выпечку и угощал соседей, кто-то вырезал из сука ложку, кто-то плёл корзину из коры. Карл Борисович не заметил, как уснул.

— Спасибо, Луиза, вы восхитительный кулинар, — услышал он сквозь сон.

«Светочка телевизор смотрит», — подумал профессор, попытался удобнее улечься и понял, что сидит в кресле. Он вскинулся и прислушался. Гул голосов все так же доносился из динамика радиоприемника, но теперь профессор понимал каждое слово.

— Аймо, пойдем мяч погоняем.

— Нет, я хотел крышу починить. Птицы снова наделали дыр.

— Луиза, можно еще кусочек? Оливер уступил мне.

Ошеломленный профессор прильнул ухом к динамику и тихо повторял:

— Этого не может быть. Быть этого не может.

Тем временем, женщина бархатистым голосом подозвала Оливера и велела:

— Отнеси пудинг старику Савелию, опять забыл прийти на ужин.

— Луиза, ты бы слышала, как он вчера играл, — восхищенно сказал Оливер. — Как глухой человек может так играть? Уму непостижимо.

— Надеюсь, вы нас снова порадуете своим дуэтом, — вмешался еще один женский голос, но уже более взрослый, с небольшой хрипотцой. Оливер издалека что-то ответил, но Карл Борисович не расслышал. Он убавил громкость, подбежал к двери и выглянул в коридор. Уборщица Мария, поднявшись на стремянку, протирала плафоны круглых светильников.

— Маша, где все?

— Здравствуй, Карлуша, — укоризненно сказала она. — Все — уже дома. Спать ложатся.

— Как спать? Сколько времени? — удивился профессор и взглянул на наручные часы. — Половина десятого.

— Конечно. Я вот разберусь с этим светильником и тоже домой.

Тут Карлу Борисовичу пришла идея.

— Машенька, зайди ко мне, пожалуйста, — попросил он и мило улыбнулся. Мария вытаращила глаза и прижала руку с тряпкой к груди.

— Нет-нет, — испугался профессор. — Это не то, что ты подумала. Мне помощь нужна.

Мария с облегчением выдохнула, спустилась со стремянки и вошла в кабинет. Карл Борисович указал на радиоприемник и спросил:

— На каком языке они говорят?

Мария вслушалась и пожала плечами.

— Я только немецкий немного знаю. Эту тарабарщину не могу разобрать.

Тем временем двое мужчин обсуждали рыбалку и Карл Борисович понимал все, что они говорят.

— Они точно не по-русски разговаривают?

— Ты что, за дуру меня держишь? — напустилась Мария. — Сам-то послушай.