– Кажется, теперь у вас будет девочка или «голубок»! – осклабился Виктор и засмеялся собственной шутке. Сообщник одобрительно хмыкнул. Будущая мать, практически выпавшая из реальности, шутку не оценила. Во чреве, словно оскорбившись, задёргался младенец. Ноги маленького человека упёрлись в живот, кожа женщины натянулась, казалось, она вот-вот порвётся. Диана замычала, но Виктора это почему-то не раззадорило: ему становилось неуютно как под осиным гнездом. В детстве он кидал камни в такие гнёзда. Они висели на чужих участках, а он прятался и ждал криков ужаса и растерянности дачников, подвергающихся внезапному нападению. Тогда Эдипов мерзко хихикал в кулачок, но сейчас выражение его лица демонстрировало брезгливость и нарастающее недоумение. Неужели начались роды? Крайнюю плоть словно обвило кольцами мышц.

«Нет, это ненормально!»

Вдруг Эдипов вскрикнул, а уже через секунду – истошно завопил. Сообщник Николай вздрогнул от неожиданности и выронил телефон. Тот рухнул на бетон экраном вниз.

(Грубая китайская подделка? Эх, если бы…)

– Коля, сделай что-нибудь! – Виктор визжал и силился спихнуть с себя судорожно дёргающееся тело, но ничего не получалось. Диана на крики не реагировала; в отключке она больше походила на трясущийся сгусток киселя, нежели на живого человека. Сообщник спешно извлёк из кармана маленький пистолет

(магазин на четыре патрона; если не промахиваться, то хватит на всех),

но не понимал, куда – в кого следует стрелять. Голова женщины тем временем повернулась в его сторону, и на Николая уставились грязно-белые глаза без зрачков. Живот разросся до размеров фитбола, под кожей активно шевелилось нечто (ребёнок так себя не ведёт, это ненормально!), и после очередного мощного толчка из горла Дианы вырвалась бесцветная струя. Незадачливый стрелок попытался увернуться, но безуспешно. Кислота задела лицо, шею и кисти рук. Ствол пистолета оплавился, а вопили теперь двое.

Из влагалища высунулись многочисленные инсектоидные конечности и резво вонзились Виктору в ноги и живот. Крики Эдипова даже безучастную Диану заставили поморщиться во сне. Шипы прошили тело Виктора насквозь и упёрлись в тыльную сторону словно крючья, словно наконечники стрел.

«Теперь он точно не соскочит, мамочка!»

Превозмогая боль и желание сжаться где-нибудь в углу и затихнуть, Николай практически наощупь добрался до ворот и отпер их. Теперь ему предстояло отыскать путь из лабиринта железобетонных конструкций и побитых асфальтовых дорог. Но, прежде чем сбежать, горе-телохранитель оглянулся на своего «босса».

Зря.

Виктора затягивало в Диану. Тело мужчины обхватили жгуты кроваво-красных щупалец, имевших то же начало, что и пронзившие его «крючья». Рывок – бёдра орущего во всё горло Эдипова исчезают в недрах будущей матери; рывок – отвратительный хруст ломающихся костей и позвонков перекрывает крики, и умолкший навеки Виктор складывается пополам; ещё один рывок – шантажист почти полностью исчезает в цепких объятиях нерождённого…

Николай в ужасе попятился назад и едва не рухнул вниз, запнувшись о порог, но успел ухватиться за дверной косяк. Бежать! Бежать без оглядки и забыть обо всём увиденном! Что бы и кому бы он ни рассказал о случившемся, его ждёт, в лучшем случае, осмеяние

(«Два здоровых мужика с волыной не смогли справиться с бабой и её пузожителем? Лол!»),

в худшем – больница для душевнобольных или тюрьма.

Лучше же молчать, правда?

Десять часов вечера. В любой другой день Диана бы боялась, что из-за угла на неё выскочит грабитель или любая другая разновидность отморозка. Но сегодня она чувствовала – всё, с неё хватит! В синяках, с потёкшим макияжем, перепачканная пылью и грязью, она не реагировала на неодобрительные взгляды восседающих на обшарпанных скамейках бабулек, на склизкие подмигивания парней, а также на понурые взгляды женщин; матери старались прикрыть глаза своим чадам, особенно рьяно – матери дочерей.

«Ой, да пошли вы!»

Вот, наконец, и дом. Лифт приехал быстро. Диана делила кабину с долговязым подслеповатым парнем, уткнувшимся в телефон. Нервы как будто успокоились (ну, или почти успокоились), и женщина из любопытства заглянула из-за плеча попутчика в экран. Судя по всему, он собрался публиковать в соцсети то ли криво написанный белый стих, то ещё какое-нибудь «современное искусство». Будущая мать смогла прочесть лишь отрывок:

Её время пришло:

Пробит Саркофаг.

Щупальца смерти и стены в кровавых пятнах.

Весь мир вокруг – лицо

Того, что было в давнем прошлом.

Вспорото сердце – выжжена земля!

Не моргая, глядит она на небо.

При ней звёзды потускнели.

Измождённость её и медленность шагов

Говорят о смерти тела.

Пламя взгляда