— Кристина Александровна, вы разве забыли, что возражать начальству — чревато последствиями? Если я сказал, что помогу, значит, так и будет! Не надумывайте себе лишнего. Просто выполняйте мои указания, договорились?

«Опять я на те же грабли наступила…»

— Договорились, Алексей Викторович, — кивнула она.

Глава 9

На въезде в спальный район, где временно обитала её семья, начальник вдруг притормозил и свернул на обочину.

— Что-то случилось? — забеспокоилась Кристина.

«У нас закончился бензин? Мы пробили колесо?» — она уже напридумывала себе всякого, но не решилась раздражать мужчину лишними расспросами. Ибо, как известно, когда представитель сильного пола за рулём, нужно тихонько сидеть рядом и не отсвечивать.

— Я сейчас вернусь, — только и сказал гендиректор и вышел из машины.

«М-да, ему можно придумать ещё пару прозвищ: Мистер Загадка и Мистер Лаконичность».

Кристина проследила взглядом, куда направился шеф, и её сердце дрогнуло. Он зашёл в кондитерскую, которая как раз собиралась закрываться (что и не удивительно, ведь почти одиннадцать часов). Здесь обычно устраивают вечерние посиделки влюблённые парочки, да и обычный народ заходит полакомиться.

Вскоре начальник вышел, неся в руке картонную коробочку, куда обычно упаковывают пирожные, сел в машину и отдал свою ношу Кристине.

— Отпразднуете с семьёй ваше повышение, — сдержанно произнёс он и завёл мотор.

Мистер Суровость вёл машину и лавировал между домами, точно выполняя указания Кристины, а она всё никак не могла перестать на него смотреть и лишь мельком поглядывала на дорогу. Его профиль, сосредоточенный взгляд, рука, уверенно переключающая коробку передач или мастерски крутящая руль.

Коробка со сладостями жгла руки. Стараниями начальника Кристина была сыта до отвала, и у неё вовсе не текли слюнки от умопомрачительного аромата, просачивающегося сквозь бумагу. Однако сам этот жест заботы, великодушия или чего-то ещё (она так до конца и не разобралась) почему-то очень тронул. И хотя Алексей Викторович сказал ей ничего не надумывать, Кристине вспомнились фильмы, где главный герой ради своей возлюбленной тоже совершал что-то эдакое, романтичное и волнующее. Обычно в таких случаях в ход шли свечи, лепестки роз, песни при луне и прочее. А ещё…

А что там ещё, она подумает потом, потому что они приехали. Шеф припарковался возле подъезда, вышел из автомобиля, аккуратно прикрыв дверь, и стал доставать многочисленные пакеты. Скоро он сам стал похож на Красотку из одноимённого фильма. Кристине осталось нести лишь смартфон, шарфик и пирожные. Ну, и собственную сумку, разумеется. Портфель гендиректора остался на заднем сидении.

— Закройте, пожалуйста, машину и включите сигнализацию, — попросил начальник.

— А как?

Ну да, она не знает. Можно сказать, её знакомство с машинами ограничивается несколькими поездками на такси и парой-тройкой в машине друзей.

— У меня руки заняты. Возьмите в кармане пиджака ключи, — распорядился Его Сиятельность.

«Хорошо, что хоть не в брюках», — отчего-то подумала Кристина и вдруг ощутила, как к щекам прилила кровь.

— Не в этом, в правом, — инструктировал он.

Когда ключи были успешно извлечены и нужные кнопочки на брелке нажаты, Кристина открыла дверь подъезда магнитным ключом и повела начальника в святую святых — съёмную квартиру, которая стала пристанищем семьи, оставшейся без собственного жилья.

Ещё возле подъезда она заметила, что свет в их окнах не горит. Значит, мама с братом и правда уже легли спать. Стараясь производить как можно меньше шума, Кристина зашла в квартиру, сгрузила на тумбочку при входе свои вещи и стала принимать у начальника пакеты, расставляя их по периметру коридора, чтобы не загораживали проход.

— Спасибо за помощь! — шёпотом поблагодарила она. И в этот момент так захотелось сделать для него что-то хорошее, что она проговорила раньше, чем успела подумать: — Может, выпьете чаю?

«Господи, что я несу?! Какой ещё чай?! Мы же только из ресторана!»

Но слова уже вылетели. Она была уверена, что шеф воспримет их как проявление вежливости и так же вежливо поблагодарит, но откажется.

Гендиректор действительно поблагодарил за приглашение и… согласился! Неожиданно, неразумно (учитывая позднее время), но железно. С кем-то другим ещё можно было бы пойти на попятную, но с Алексеем Викторовичем это исключено. Сказать ему сейчас «Извините, я погорячилась. Не изволите ли убраться из моей квартиры по добру по здорову?» равносильно подписанию смертного приговора. Ну, или приказа об увольнении, что в её случае почти одно и то же.