Чтобы не возиться с лопатами и кирками, приказал одному из своих сопровождающих полностью обнажиться, затем путем несложных магических манипуляций трансформировал его тело в эдакого гигантского крота. Увеличил размер ладоней, пальцы укоротил и снабдил прочными крючковатыми когтями, получились еще те загребала, прям рабочие ковши землепроходческого комбайна. На пояс надел ремень, на который в свою очередь повесил прочный полотняный мешок для сбора добычи.

Чтобы облегчить задачу землекопу, перед началом работ применил заклинание «зыбь». С четверть часа вокруг негромко шуршало и шелестело. В результате слежавшийся подзол стал более рыхлым и податливым. А еще корни двух особо выдающихся берез в рыхлом грунте перестали удерживать могучие стволы, в результате те с грохотом обрушились на землю. Впрочем, все было под моим контролем, поэтому дерева упали в заданном направлении и помехой будущим раскопкам не стали.

Яму два метра глубиной и чуть более метра в диаметре мой зомби-крот выкопал минут за десять. Земля вперемешку с камнями летела из-под его лап во все стороны. Чтобы ненароком не получить по кумполу, пришлось остальной нашей бригаде отойти подальше. За ходом работ мне удавалось следить глазами землекопа, поэтому серебристый блеск под руками-ковшами не избежал моего внимания.

— Стоп! — громко прокричал я, подбегая к яме, мысленной команды вполне бы хватило, но не сдержался в порыве азарта, — а теперь копаем медленно и печально. Почву аккуратно просеиваем, все ценное складываем в мешок.

Насчет «всего ценного» предварительно мной был проведен самый тщательный инструктаж землекопов. В перечень входило все отличное от земли, песка и простых камней. Да они и сами не дураки, разницу между творением рук человеческих и почвой прекрасно понимают, несмотря на то, что все материальное им абсолютно по барабану.

Четверть часа ушло на копошение в яме новоявленного археолога. Первый блин, можно сказать, получился совсем не комом, а очень даже удачным. Пятьдесят шесть тяжелых серебряных монет с приличной примесью золота диаметром около трех сантиметров неидеальной формы неизвестного достоинства неведомой мне государственной принадлежности и надписями на непонятном языке. Вполне возможно, несколько столетий назад вывезены из Персии. А там кто знает? К ним куча бронзовых и медных кругляшей числом более двух сотен. Но самое интересное, среди монет завалялось с дюжину золотых и серебряных цацек украшенных драгоценными и полудрагоценными камнями: тяжелый браслет, колечки, массивные серьги, амулет на цепочке. Камушки так себе, сама работа хоть и примитивная, но явно древняя. Как культурная ценность эти предметы наверняка представляют значение. Хотя и сами монетки, скорее всего, стоят нехилых денег. Смотрю, на кучу извлеченного из-под земли добра. Магии там нехило накачано, но пока что забирать её оттуда мне не хочется. Если резко вытянуть, вся эта красота мгновенно превратится в труху, даже камни могут потрескаться. Есть у меня одна мыслишка, каким образом провести изъятие запасенной энергии, чтобы ни монеты, ни уникальные изделия не пострадали. Я с этой находки еще и реального бабла подниму нехило. Хе-хе-хе! Постепенно перенимаю современный постперестроечный сленг. Сам Трофим Афанасьевич был против засорения языка Пушкина всякими неологизмами, а Илему Этанарскому абсолютно по барабану подобный квасной консерватизм.

Ну все, здесь закончили. Яма не фонит, значит, все оттуда извлечено. Пора подаваться дальше. Однако перед уходом следует её закопать, и срезанный перед землекопными работами дерн вернуть на место. Все это было выполнено моими умертвиями весьма и весьма споро.

Вернуть внешний облик землекопу времени много не заняло. Вот он отмыт в речушке, одет обут и сияет радостной дежурной улыбкой. Почему весел? Так я им приказал лыбу держать на физиях, дабы видом кислых рож не вводили своего хозяина в печаль. Оно, конечно, на вечно улыбчивых пиндосов смахивают, ну и пусть — все какой-никакой, а позитив.

Добыча уютно расположилась в рюкзаке одного из моих слуг. Тронулись дальше. Первый успех меня окрылил, я даже пропел на радостях всплывший в памяти мотивчик из какого-то старого кинофильма:

Люди золота жаждут,

Чтоб его тратили.

Вечно в мире суровом

Бродят старатели.

Кострами небо грея[1].

Хорошо идем. Птички щебечут, бабочки крылышками бяк-бяк-бяк-бяк, стрекозы мельтешат туда-сюда, в траве кузнечики трещат, некрупный ужик шнурочком через тропинку вжик тут-то его и видели, ёж выскочил из кустов, топоча ножками, промчался вперед по тропинке, и вскоре скрылся в густых зарослях малины. Покой вокруг, спокойно на душе. Судя по первой находке, перспективы весьма и весьма обнадеживающие.

До ночной стоянки протопали еще с десяток километров вдоль все той же речушки, так ничего интересного не обнаружив, и вышли к её истоку — бьющему из-под земли ключу. Вода ледяная челюсти сводит, но вкусная, пил бы и пил. Мои хлопцы быстро обеспечили запас дров и разожгли костер. Готовку ужина я им не доверил, все сделал сам. Сварил густую мясную похлебку, сдобрил её собранными по пути белыми грибами. Запах обалдеть, а вкус… словами не передать, какая вкуснятина получилось. Жаль, что ценителем столь шикарного блюда был только я. Под такую закусь… впрочем не до алкоголя сейчас, не на рыбалке чай в кругу собутыльников.

Дождей в ближайшие дни не ожидалось, поэтому для облегчения веса палатку брать не стал, ограничился спальным мешком. Означенный атрибут был подарен лет пятнадцать назад деду Трофиму кем-то из родственников на очередную днюху, да так и провалялся невостребованным среди всякого барахла. Теперь вот пригодился.

Ночь под бдительным присмотром мертвяков прошла спокойно. На мягкой подстилке из еловых лап выспался не хуже, чем дома в кровати. Комары не донимали, поскольку я сам себе отличный репеллент, точнее созданный мной конструкт, отгоняющий прочь всяких кровососущих тварей. Так что упаковываться в одежки из плотной ткани и накомарники, дабы избежать нападения клещей, укусов комаров и мух у меня не было необходимости. Мелочь, а приятно, ибо воспоминания деда Трофима на этот счет крайне неприятны.

К вечеру следующего дня протопали километров тридцать, так ничего достойного и не обнаружив. Моим трофеем стали довольно покоцанный бронзовый меч и медное колечко с каким-то полупрозрачным камушком розового цвета. Хрень-труха. Двухкилограммовый кусок бронзы решил с собой не забирать, выкачал из меча всю энергию, он и рассыпался в пыль. Может быть я не прав, что уничтожил древний артефакт, чем крепко подкузьмил какому краеведу, лишив подтверждения какой-нибудь архиважной исторической гипотезы, связанной с переселением народов или еще чего-нибудь. А мне плевать, мои ребята не железные, чтобы всякий древний металлолом по лесам таскать. Колечко прихватил, нехай будет, весу в нем немного, рук не оттянет.