Ну ладно, ладно, уговорил! Хватит уже придумывать апокалиптические картины! Эта тетка всего-навсего встретится с двумя хулиганами. Может, и пройдет мимо них, ничего не случится. Я развернулся и побежал обратно, за теткой, но все еще продолжал пытаться договориться с совестью и не влазить в этот конфликт.

Но нет, все надежды решить дело мирным путем мгновенно рухнули. Парни ожидаемо закричали тетке, приказали ей остановиться, поднять руки и сдаваться. Отдать все имущество, движимое и недвижимое. Короче говоря, поступили, как пираты, берущие на абордаж мирное пассажирское судно.

Пока суд да дело, они вразвалочку направились к благополучной тетушке, считая ее легкой и законной добычей. Сейчас подойдут вплотную и начнется жара. Пришлось мне поднажать и побежать еще быстрее, чтобы успеть к тому времени, когда эти волки вцепятся в горло коровушке, мирно пасущейся на лугу.

Но я не успел.

Не успел не в том смысле, что пьяные парни набросились на прохожую и разорвали ее на куски. Нет. Совсем наоборот.

— Это что же здесь такое творится? — закричала женщина по-хозяйски, как будто обнаружила двух неуклюжих щенков, нагадивших на полу в гостиной. Не хватало еще, чтобы она встала, уперев руки в бока. — Вы что тут устроили, обормоты? Чего надо?

Я подбежал ближе и успел услышать, что парни еще пытались что-то там пробормотать насчет гуманитарной помощи страдающим от похмельного синдрома, но боевая тетка тут же начала охаживать их сумкой и зонтиком в придачу.

Матерые волки даже не думали сопротивляться беззащитной овечке, напавшей на них. Вяло отбивались, потом не выдержали и вскоре под напором превосходящих сил противника устремились обратно в кусты.

Туда, откуда возникли недавно, словно из небытия. Потрещали там недолго ветками, поругались и вскоре утихли. Как будто их и не было.

Тетка сказала им вслед:

— Еще раз попадетесь мне на глаза, в милицию сдам, недоумки! Ишь, ранние пьяные пташки.

Она повернулась и обратила на меня огненный взор, все еще не остывший от недавней схватки.

— А ты чего прибежал? Твои дружки, что ли? Помочь им хотел, лишенец?

Я отчаянно замотал головой, потому что вовсе не хотел получить увесистой сумкой по макушке.

— Я тут просто бегаю, к соревнованиям готовлюсь, — объяснил я и помчался по улочке, от греха подальше.

Эта тетка, оказывается, вовсе не нуждалась в защите. Она сама кого хошь могла бы с легкостью растерзать, даже чемпиона мира в супертяжелом весе.

Вскоре боевая женщина осталась позади. Я побежал вокруг сквера, по часовой стрелке, накручивая круги, один за другим.

Дождь прошел, на тротуаре остались лужицы. Сначала я старательно обегал их, потом, после тридцатого круга, почти перестал. Устал уже, да и ноги сами приспособились. Я машинально ступал по краям лужиц.

Впрочем, о лужах я почти не думал. Больше вспоминал, как приехал к Маше после чемпионата.

Помню, как удивился, когда увидел во дворе дома Касдаманова незнакомого парня. Высокого, плечистого, с ясными серыми глазами. Он рубил дрова и то и дело убирал со лба длинный чуб, все время норовящий заслонить лоб и глаза.

Вот тебе и сюрприз, Витя. Неужели Маша успела найти замену? Помню, как я остолбенело стоял, а парень перестал махать топором и спросил:

— Чего надо?

Спросил он это грубо и безапелляционно. У меня потемнело в глазах и я шагнул за калитку во двор. Меня переполняло желание выбить из него всю эту невежливость.

И еще отучить так хозяйски распоряжаться во дворе. Но сначала, конечно, надо было разобраться, кто это такой.

— Я к Маше, — ответил я. — Хотел выразить соболезнования по поводу Егора Дмитриевича. Я его ученик.

Парень вгляделся в меня и совсем уже отставил топор. Подошел, поздоровался. Выяснилось, что я зря набычился. Это оказался Степан, внучатый племянник Егора Дмитриевича. Дальний родственник.

— Щас она придет, — сказал он, вытирая пот со лба. — А ты тоже энтот, боксер?

Сам он боксом почти не занимался, увлекался хоккеем. Мы поболтали немного и потом пришла Маша.

Помнится, я даже не заметил ее прихода. Просто обернулся и увидел девушку. Почти рядом с собой.

В следующее мгновение она оказалась в моих объятьях, содрогаясь в рыданиях. Я стоял, гладя ее по голове и плечам, а девушка уткнулась мне в грудь и глухо плакала. Степан помялся рядом, отвел глаза в сторону, да и отошел.

— Извини, не сдержалась, — сказала Маша через минуту.

Чуть отстранилась от меня, поглядела в глаза. Как ни странно, но выглядела она после плача ничуть не хуже, только глаза блестели чуть ярче, чем обычно. Да еще темные круги под глазами.