Вот и сейчас Машенька предложила мне очень интересную идею, когда я рассказывал ей о каучуконосах. На людях женам меня называла как все: светлостью или по имени отчеству, но наедине чаще всего Гришенькой.

— Гришенька, если я тебя правильно поняла, эта твоя резина очень нужная штука и получать мы её можем только из одуванчиков?

— Да милая, других вариантов пока нет.

— А фикусы?

— Да нет, реальнее наверное из Америке сок гивее привозить, там уже плантации есть, было бы чем за это платить. А фикусы растут в Индии, Сиаме, да на всяких Зондских островах. Там надо наладить добычу, потом доставка к нам. Это не реально.

— Не спеши делать выводы. Ты говорил, что у буддистов фикус священное растение, так?

— Машенька, но это другой фикус, их же много. Нам нужен фикус эластичный или каучуконосный, другие фикусы-каучуконосы растут, как и гевея, в Америке. Инжир к примеру то же фикус.

— Еще раз говорю тебе не спеши и выслушай меня, а сначала попробуй нарисовать этот фикус.

Просьба меня несколько удивила, но потратив минут десять я нарисовал нужный фикус, как я его помнил. В покинутом мною 21-ом веке он не был редким растением, одно время у нас он тоже был, сорта Робуста.

Машенька внимательно изучила мой рисунок и продолжила:

— Ты знаешь подробности нашего спасения в Китае?

— Подробности не знаю, знаю только, что вас спасло знание языков Тимофеем, да торговый гений Лонгина.

— Да, если бы не Лонгин, мы бы все погибли, начала свой рассказ моя супруга. — Год назад нас осталось в живых только семеро. И у нас почти закончилось золото и серебро, отбитое у главаря разбойников. И остались три каких-то разрисованных статуэтки. Они были тяжелые и всё, кто их видел, думали, что они золотые. Лонгин немного старше Тимофея, но с его мнением еще в Кяхте все считались. У него какое-то чутьё на выгоду есть, он никогда не прогорал еще с малолетства.

Машенька закрыла глаза, как бы мысленно представляя то, о чем рассказывала.

— Так вот, Лонгин как увидел эти статуэтки, сразу же сказал моему отцу, что бы он их спрятал и никому не показывал, особенно в Китае. Никто не знал о них. Мы к тому времени оказались в окрестностях города Хух-Хуто. Ты знаешь, где это? — я молча кивнул.

— Там мы подобрали буддистского монаха, он был один и просто умирал от жажды. Нашел его в песках Лонгин, дал ему воды и на себе притащил на нашу стоянку. К вечеру, когда село солнце, монах ожил и всю ночь они с Лонгином просидели у костра, — Машенька опять сделала паузу и я почти наяву представил Лонгина в песках.

— Лонгин уже неплохо говорил на китайском и понимал еще и монголов. Утром монах сказал, что нам надо идти в сам город Хух-Хуто. А когда мы пришли в этот город, то он сказал, что Лонгину и Тимофею надо идти в буддистский монастырь Да Чжао и он пойдет с ними, отец должен отдать Лонгину все три статуэтки. В сам монастырь Тимофея монахи не пустили. Лонгина не было три дня. Вечером мы все пришли к Тимофею. Монахи накормили нас и помогли найти крышу над головой. Лонгин же вернулся к нам вечером третьего дня, радостный и довольный.

Машенька просто и буднично рассказывала свою историю, я же представил как они ждали Лонгина, понимаю от чего зависит их жизнь.

— На следующее утро из монастыря к нам вышло пять монахов и мы оправились в другой храм — Храм Пяти Пагод. Около самого храма мы остановились. Монахи достали наши статуэтки и отдали их отцу, он и Лонгин пошли в храм. Остальные вместе с монахами остались их ждать. Отца и Лонгина не было три дня. Когда они вернулись то сказали, что надо возвращаться домой и идти через бывшую Джунгарию. Монахи помогли нам дойти до Урянхая.

Рассказывая Машенька, воодушевилась, на щечках заиграл румянец.

— Так вот Гришенька, в этом самом Хух-Хуто мы видели эти самые фикусы, — торжествующе воскликнула он. — Монахи их выращивают в бочках. Я уверена, что Лонгин сможет привезет их оттуда. А мы будем выращивать их в каждом доме и построим со временем оранжерею для их выращивания.

— Идея потрясающая, а ты уверена, что Лонгин справиться?

— Как ты говоришь, на все сто.

Следующим утром я отправил гонца за Лонгином и он, получив мои подробнейшие инструкции и рисунок фикуса, не мешкая отправился в Урянхай. Сопровождающих Лонгин не взял, заявив мне, что одному ему будет сподручнее.

— Я, ваша светлость, поеду один. До урянхайских стойбищ я доберусь без проблем, а там они мне помогут.

— А один справишься?

— Справлюсь, не сомневайтесь. За пару месяцев обернусь.

На заводе мы планировали провести целую неделю. Я работал в каком-то бешенном темпе по шестнадцать часов в сутки. Основное место работы была химическая лаборатория, все остальное было можно сказать я видел краем глаза, да честно говоря там и без меня дела шли успешно. А вот в ведомстве Якова Ивановича без моего непосредственного участия было ни как.