– Многое зависит от выучки комендоров, – подошел старший артиллерийский офицер Неупокоев Леонид Константинович, прошедший практику на «Трех Святителях», «Григории Победоносце» и «Синопе», – но я своих, будете уверены, натаскаю. Такой класс покажут, оттоманы закачаются.

– Прошу господа в кают-компанию, объявлю цель предстоящего похода Вашего корабля, – Генерал-адмирал оглядел еще раз пустующий горизонт, Стамбул еще не показался, только первая залетная чайка села на рею.

Кают-компания корабля встретила Генерал-адмирала и капитана корабля деревянной отделкой и уютом, какая возможна только на боевом корабле парового флота, а также полным собранием всех офицеров, которых наблюдался явный некомплект. Вместо положенных двадцати шести присутствующих находилось всего пятнадцать человек. Собрание начал, по праву старшего, Генерал-адмирал.

– Господа, – обратился член августейшей фамилии к присутствующим, – мне приснился примерно три месяца назад сон, в котором наши корабли в Артуре затоплены и горят, и голос с неба вещал, будто, это все, за грехи наши. Я воспринял данное, как знак и позабыв свои парижские дела, озаботился состоянием дел на флоте, и решил, как можно скорее усилить эскадру на Дальнем востоке, в том числе и «Князем Потемкиным-Таврическим».

– Прошу прощения Алексей Александрович, но оттоманы не выпустят наш корабль через проливы, – произнес капитан броненосца Голиков, – если только Вы не пойдете с нами далее.

– Разумеется пойду, – гордо произнес Великий князь, – до самых Афин, где царствует дружественная нам монархия.

– А оттоманский флот не предпримет враждебных действий? – поинтересовался старший офицер, капитан 2-го ранга Гиляровский.

– Их броненосные корабли давно уже заржавели и недееспособны, – ответил Генерал-адмирал, – еще лет десять назад, когда Степан Осипович ставил мины в Босфоре, исследуя течения, ни один из них не мог выйти в море.

– Про мины господа, строжайшая государственная тайна, – добавил Евгений Николаевич.

– Я имею ввиду не броненосные корабли блистательной Порты, а их ныряющие миноносцы, а по-английски субмарины, – блеснул своей начитанностью Гиляровский.

Османский ныряющий миноносец класса Nordenfelt Abd"ulhamid (1886)

– Да, – согласился Алексей Александрович, – появление двух подобных кораблей стало одной из причин отказа от десантирования в проливах русских войск, так как одна такая игрушка способна отправить на дно броненосец любого типа, своими двумя 16-дюймовыми самодвижущимися минами, предварительно подкравшись на четырех узлах, а также оказало влияние на мой выбор основного проекта броненосного корабля для Русского императорского флота, в сторону прототипа для пяти современных капитальных кораблей типа «Цесаревич», так как он лучше защищен от подобного типа угроз чем какой либо другой корабль современности.

– Я читал, в иностранной прессе, что у оттоманов разбежались или стали не квалифицированы большая часть команды этих ныряющих миноносцев, – Гиляровский вновь продемонстрировал эрудицию, – так как корабли способны лишь подняв давление в машинах и убрав трубу совершать подводные вояжи, правда стоит признать в узкостях проливов данное обстоятельство приемлемо.

– Куда нам двигаться дальше после Афин? – уточнил Голиков, распекая великого князя, что, сделав одно доброе дело он решил весело провести время у родственников на Пелопоннесе.

– Конечно, в Порт-Артур. Туда уже прибыли «Цесаревич», «Ретвизан» и присоединились к тем пяти бронированным левиафанам, что уже там находятся, а прибытие вашего корабля и броненосца «Ослябя», что идет с отрядом Андрея Андреевича Вирениуса, сделает наш флот настолько сильным, что японцы ни в коем случае не решаться ни на какую авантюру.

– Но команда и не думала идти на Дальний восток, у многих семьи, – произнес старший врач коллежский советник 28 Смирнов Евгений Егорович.

– Далеко не у многих, – резюмировал Голиков, а Бурлаков слушал, – матросы вообще призываются только холостые, да и мичмана многие не женаты доход и выслуга не позволяют, озаботьтесь более здоровьем команды уважаемый Евгений Егорович.

– Рабочие порта и ученики кочегаров сойдут в Стамбуле? – уточнил Гиляровский, ведь именно на нем лежала ответственность за всё происходящее на корабле, – ведь дополнительные семь десятков человек ой как не помешают.

– Давайте предложим им выгодные контракты с оплатой, – предложил Великий князь, – возможно и согласятся, ведь Япония не посмеет, а так мир посмотрят и через пару лет вернуться с деньгами и опытом.

– А господа Шульц и Григорьев последуют с нами или отбудут в Россию? – спросил, обращаясь к специалистам Морского технического комитета капитан.

– Наш долг, – немного поколебавшись ответил Шульц, – быть вместе с флотом, где служит много наших земляков, а именно остзейских немцев 29 .

– Да и любопытно, как наши технические улучшения поведут себя в боевых условиях, – задумчиво проговорил Григорьев, – так что мы с Вами пойдем в огонь и воду.

Офицеры кают компании одобрительно зашумели, приветствуя новых членов своего замкнутого избранного мирка, на которых лежала ответственность за судьбу экипажа, так и всей компании 1904 года, который обещает быть ох каким непростым.