— Они в процессе. Не сказал бы, что он прямо ухаживает, но рожа у него такая, что интерес на ней заметил бы и мертвый.

Жал обернулся к гному всем корпусом. В темных глазах застыл вопрос: какой он? Вот проклятье, с досадой подумал Стенн. Он не на это рассчитывал, когда хотел подначить эйтианца! Хольфстенн цокнул и был вынужден признать:

— Нормальный мужик.

По лицу Жала было невозможно понять: удовлетворен он ответом или нет? Взбешен ли? Расстроен ли? Или наоборот, вздохнул с облегчением?

— Что ж, это к лучшему. Данан не создана для одиночества.

— Верно, — буркнул Стенн. — Но это вовсе не значит, что избавлять ее от одиночества должен именно Тай.

— Тай, — бездумно повторил эльф. Затем ударил себя по ногам и поднялся с земли. — Ладно. Думаю, они уже уснули, давай вернемся. Тебе тоже нужно отдохнуть.

— Не пытайся свернуть разговор, — проворчал гном и тоже кряхтя встал. Лицо Жала на миг озарила добрая насмешка:

— Я и не пытаюсь. Я хочу посмотреть на нее, пока у меня есть возможность. — Он направился к остальным и, достигнув, присел возле Данан на корточки. Женщина даже не шелохнулась из той позы, в которой эльф уложил ее на колено к Ренделу. Сейчас, когда ее сознание отключилось, Темный снова заворочался где-то внутри. Сквозь тонкую белую кожу Жал видел, как по жилам чародейки струится тень — скверна Пустоты, уродовавшая прекрасные черты. Эльф невесомо коснулся женского виска, потом не удержался и, наклонившись, прижался губами к ее.

— Обещаю, — шепнул Жал, отстраняясь. Стенн услышал, что эльф клянется едва ли не самому себе. — Я обязательно выведу тебя отсюда.

Гном кашлянул, огляделся и нашел место, где по примеру остальных мог устроиться, чтобы хоть как-то прикорнуть.

— Я так понял, — поинтересовался он, — главное подобраться поближе к какой-нибудь прорехе между мирами, так?

— Вроде того. Есть еще пара оговорок, но, учитывая, что с вами маг Призыва, думаю, проблем с выходом не будет. Знаешь, где есть подходящий вам прорыв? Подойдет даже незначительный. В отличие от меня, застрявшего тут как кусок волшебства, вы либо не владеете чарами вовсе, либо является носителями волшебства. Это немного другое.

Хольфстенн предпочел не уточнять разницу: у него и так голова шла кругом от всех этих магических штук.

— Прямо возле Калагорна, — сказал он эльфу. Жал вытянулся в лице.

— Прямо там?! Каким образом?

— Это довольно скучная история. Но одним словом — на берегу моря, в паре часов верхом от крепости учинилась какая-то ерунда. И теперь там скол. Выведешь?

— Потребуется твоя помощь, — заявил Жал. Хольфстенн отозвался движением бровей: что угодно. — Данан не слышит, что я говорю. Не слышит, что я заперт здесь. Мне не выбраться, Стенн, по крайней мере сейчас и без подготовки. А вам, — Жал устроился поудобнее и скосил взгляд, — нельзя здесь засиживаться. Это место опасно. И не тем, что здесь обитают демоны, но тем, что ты сам все больше начинаешь сливаться с ними. Вам нужно убираться побыстрее И, поверь, у выхода Данан непременно потащит меня наружу.

— А ты не хочешь? Так нравится местное болото цвета рвот с легким оттенком розового?

Настрой гнома Жалу не передался.

— Я не могу. Я не солгал, Стенн. Думаешь, я ни разу за это время не пытался?

Хольфстенн вдруг выпучил глаза.

— Каждый раз, когда я приближаюсь к разрыву, меня опаляет дикая боль. И даже когда я пытаюсь превозмочь и подойти еще поближе, меня лишь отбрасывает, выжигая каким-то необъяснимым магическим пламенем. Потом, как правило, я прихожу в себя, помятый и едва живой, и причем довольно далеко от того места, через которое надеялся выйти. Но до Данан я не смогу этого донести. Она хочет вытащить меня отсюда. А мы-то с тобой, — Жал усмехнулся, — прекрасно знаем, что если чародейка Таламрин что-то вбила в голову, нет силы, способной ее остановить.

Стенн, конечно, тоже хмыкнул — в солидарность. Однако нити разговора не терял:

— Так что я должен сделать?

— У Разлома я вытолкну ее, а ты выйдешь первым и поможешь мне с той стороны, договорились?

Хольфстенн отозвался взглядом: еще спрашиваешь?

— А что потребуется для подготовки портала, через который ты сможешь выйти? — спросил гном.

Жал на несколько секунд задумался, прежде чем ответить:

— Я не силен в магии, Стенн. Но у нас есть общий знакомый, который любил повторять, насколько магия гибкая штука. Уж он бы точно мог рассказать, что делать.

Хольфстенн выпучил глаза:

— ФИРИН?!

Жал приложил палец к губам: не перебуди остальных!

— Фирин.

— Здорово. — Стенн поджал губы. — Только его еще найти надо. Или ты что-то знаешь?

Жал ощерился:

— О, да.

Тайерар выглядел скверно.

В последние дни он стал сам на себя непохож. Дурно спал, мучая окрест своей башни криками и просыпаясь в кошмарах. Осунулся и похудел, ожидая, когда очнется Вальдриссан. Унре утешал генерала тем, что сердце чародея стало биться гораздо чаще, и значит, он вот-вот придет в себя. Однако никакие уверения не помогали Тайерару взять себя в руки.

Как следствие, Тай ни на чем не мог сконцентрироваться — подолгу смотрел в бумаги, которые, пользуясь его присутствием, подсовывала Ултала; терял нить разговоров с Родриком. На тренировках он был более собран — сказывалась многолетняя выучка держать себя перед солдатами. Но даже тут нет-нет вздрагивал, когда ему чудилось, что он слышит ее голос.

Голос, который так часто врал ему: «Со мной ничего не случится».

Как же, не случится! Порой, думая об этом, Тай впадал в неконтролируемую ярость и с трудом подавлял желание крушить все вокруг. В один из таких дней генерал проснулся еще раньше обычного, засветло, и, не зная, куда деть скопившиеся в нем чувства, выскочил на тренировочную площадку.