— Ты говоришь что не знаешь что делать? А я тебе скажу, что нет тут никакого особенного порядка. Многие привыкли считать, что народы Кавказа отличаются храбростью, звериным чутьем, не ведают страха, воинственны и жестоки в боях. Только прожив долгую жизнь я понял что подобный имидж многие создают себе сами, поддерживая ее, дабы ни у кого не возникло мысли об обратном. Это у нас в стране человеку внушают что ты винтик в общей системе координат, пустое место. На Кавказе так не думают, внушая с пеленок, ты воин, а значит не можешь бояться и плакать словно девчонка, мужчина должен быть бесстрашен и не победим. Они очень сплоченные, я убежден, что сломить черкесский народ вряд ли получится, только истребив их до последнего воина, но стоит понимать, что вступая на тропу войны с семьей Мимирхановых, пока жив хоть один член семьи, он будет сражаться до последнего. Руслан тоже воин. Чтобы породниться с ними нужно быть честным, надежным, идти с благими намерениями любви и верности, потому как разводы у них не приветствуются, все как у всех, ничего особенного. Мужчину всегда видно по делам, Егор, тебе ли не знать, что слова, расходящиеся с делом не имеют силы. Так что если ты решил и твердо уверен что она та самая иди и прямо говори, действуй так ка подсказывает тебе сердце, что тут еще можно сказать, — спокойствие отца передается мне, добавляю с улыбкой:

— Не уверен что Руслан Ибрагимович обрадуется нашему возможному родству, — для себя решил, что все равно не отступлю, в своих намерениях узнать как себя чувствует Айлин так точно. Уверен что моя поддержка лишней не будет, мне очень плохо, ведь я так привык к ее глазам цвета неба.

— Может и не обрадуется, тебе важно заявить что все взаимно, если девчонка влюблена, то никто препятствовать не станет, даже если в мечтах они видели своего «джигита», неволить единственную принцессу не будут, любимое выражение Руслана: боишься лезть в гору, обойди ее, — отец смотрит на часы, вероятно опаздывая, прощаясь напоминает:

— Сегодня жду от тебя файлы, — киваю, провожаю отца взглядом, включаю ноутбук, стараясь сосредоточиться на работе, гоню посторонние мысли, понимая, что моя проблема не в том, что не нашел в себе смелости сказать дяде Айлин о своих чувствах, не смог справится с эмоциями, уступив место обстоятельствам.

Я точно знаю, что не сдамся. Как там Руслан Ибрагимович сказал, боишься лезть в гору, обойди ее. Не обязательно преодолевать внутренний страх и тратить на это внутренние ресурсы, можно просто идти и делать так как подсказывает мне сердце

Глава 20

Егор

С утра голова тяжелая, я плохо спал, но это обстоятельство не меняет моих намерений навестить Айлин.

Понимаю, что я даже не знаю в какой она больнице. Странно, что мой мозг в стрессовой ситуации выдает мне идею даже раньше, прежде чем я успеваю подумать о том, что не понимаю с чего начать поиски.

Первое что я делаю, набираю номер районной больницы того города, где она лежала. Благо интернет выдал только одну и не пришлось заморачиваться, тратить время на выяснение.

Не знаю как мое самообладание позволило мне ровным и четким голосом представиться медицинским работником, и как эта идея возникла в моем воспаленном мозгу, но мне повезло.

На мой вопрос отправлена ли по адресу клиники медицинская карточка пациентки Мимирхановой, в регистратуре моментально соединили с главным врачом, Видимо дядю Айлин там запомнили. Врач спокойно изложил ситуацию по пациентке, сказал что приехала скорая из Москвы, которая самостоятельно транспортировала пациентку и никакой карты они не заводили. Слово за слово и название клиники мне назвали, в документах оформили перевод. Главное, что есть понимание где Айлин, остальное лирика.

Какое-то время мне казалось, что я самый умный, раз смог запросто выяснить местонахождение пациентки, чем немного притупил бдительность. потому что приехав в многофункциональный реабилитационный центр столкнулся с реальностью: в частной клинике в платную палату пускают только родственников, пройти можно по пропуску, который выписывают заранее.

Сказать что я был разочарован это ничего не сказать! Чувствовал себя жалким, потому что в современным реалиях ничего не мог поделать, я ей никто.

Сев на скамью в холле современного медицинского центра, обхватываю голову руками, я стал ненавидеть всю эту бюрократию.

Меня вообще тошнит от больниц, ничего хорошего в моих воспоминаниях эти стены не оставили. Достаточно вспомнить, как я потерял ребенка, когда Дине поставили краснуху. Тогда все было вторично.

Я не помню сколько я просидел в холле, наверное мне нужно было время, чтобы собрать мысли заново.

Понимая что сидеть и ждать бесполезно, иду к выходу, я бессилен. Со мной никто не будет говорить: я не муж, не родственник. Я никто.

Хотя вряд ли мои переживания сравняться с тем что Айлин пережила. Воздух замкнутого пространства помещения наряду с мрачными мыслями давит настолько, что хочется открыть окно, чтобы почувствовать хоть каплю свежести.

Голова раскалывается, я понимаю, что с утра не ел, нервы ни к черту. Спускаясь по ступенькам, держусь за перила, перед глазами белый туман, кажется что сосуды сейчас лопнут.

У меня один миллион вопросов.

Что с моей девочкой?

Как так получилось, что Айлин оказалась в Подмосковье, если я лично видел, как она заходила в арку жилого дома?!