— Соседи разнесли по всему городу слухи, будто ты купил у мальчишек рабыню-нищенку, — продолжила девушка. — Будь осторожен. Не важно, охотится за ней бессмертный или использует в качестве наживки. В любом случае он по городским слухам легко на тебя выйдет.

— Афи, я не ожидал твоего визита столь поздно. Мы могли обсудить всё утром.

— Нет-нет, мой воин. Как я могу оставить тебя наедине с другой коварной девой? Этой ночью я буду охранять твою постель!

— Может, не надо, а?

— Надо, малыш. Надо.

— Если утром припрётся этот двинутый на голову Игрок, я стану короче на голову, потому что останусь без сил.

— В таком случае я встану на твою защиту… И вообще, не смей отказывать богине!

— Афи…

— Тс… Лучше расскажи, что ты узнал о девчонке?

— Ты же сказала, что всё узнала от Гефеста.

— Я хорошо знаю своего братца — он мог многое упустить, посчитав бесполезной информацией.

— Девчонка такая же двинутая на голову, как и я. По всей видимости, перед смертью над ней жестоко надругались, из-за чего она свихнулась. Она говорит, что из памяти ей досталось лишь знание парфянского языка. Свободно говорит на английском. Эсперанто не проверял, но думаю, что и его она должна знать.

— И как она тебе?

— Слишком много тараканов в голове. Верит в превосходство женщин над мужчинам и всякую ерунду вроде того, что рабства не должно существовать. Ну и в добрых людей и честных стражей порядка тоже наивно верит. Не удивлюсь, если она попробует сбежать.

— Пусть бежит, — в голосе Афродиты слышалось веселье. — Думаю, после пары изнасилований и смертей она стрелой вернётся к тебе и будет умолять о покровительстве.

— Боюсь, что не вернётся, поскольку её окончательно упокоит Игрок.

— Кончай сотрясать воздух, — с нетерпением громко прошептала девушка. — Плевать на девчонку — она бесполезна! Разве что сделать из неё жрицу любви… Хенг, скорее идём в твою спальню. Я сгораю от нетерпения приступить к охране твоей постели.

Дина дождалась, пока парочка удалится на второй этаж. Сердце бешено колотилось. Она начала дышать полной грудью, поскольку до этого пыталась вдыхать воздух через раз. Прислонившись спиной к стене, она громко втянула воздух ноздрями.

— Боже мой, так это правда! — в ужасе прошептала она.

На ватных ногах она вернулась в постель и рухнула в койку. Мысли безостановочно кружили в голове, не давая ей уснуть. С одной стороны — маньяк, который охотится за ней. С другой стороны — баба, которая хочет отдать её в бордель. И третья сторона — очередной жестокий маньяк, но он хотя бы имел причины так обращаться с ней и предоставил ей крышу над головой, кормёжку и одежду.

Куда она пойдёт? Тут же вокруг одни дикари и жестокие нравы. Любой мужлан может сделать с ней всё, что пожелает. Бессмертие, если оно действительно существует, ей не поможет, а лишь усугубит положение. Значит, ей нужен защитник и покровитель.

Никогда Дина не могла подумать, что она, ярая феминистка, которая с пеной ли у рта отстаивала права женщин перед мужланами, сама придёт к мысли спрятаться за спиной сильного мужчины и жить на его обеспечении. Но сейчас ей этот вариант казался наилучшим и желанным. Она готова была согласиться даже на роль рабыни, лишь бы остаться жить в безопасности и комфорте. Голодать на улице и опасаться каждого встречного, включая детей, ей, мягко говоря, не понравилось.

***

Проинструктированные вдоль и поперек рабыни следили за каждым шагом новенькой девчонки. Они помогали ей, объясняли обязанности служанки, но из-за детской внешности старались сильно не нагружать.

Дина сгорала от любопытства в ожидании появления хозяина дома, но утром ни он, ни его гостья, не вышли из спальни. Оба выползли из комнаты лишь к обеду. Глядя на довольное лицо Афродиты, она крепко сжала кулаки. Та словно лисица, объевшаяся сметаны, распространяла вокруг себя ауру похоти.

— Почему так? — задрав голову к потолку, шепотом вопросила Дина. — Почему одним всё: красивая внешность, сильный и богатый мужчина, а другим достаются детское недоразвитое тело, рабский труд и побои?

— Не зевай, — подтолкнула её в спину чернокожая Рабия — одна из рабынь. — Господа изволят обедать. Сбегай за хлебом.

— Угу. Я мигом, — вопреки своим словам, она поплелась на кухню черепашьими шагами.

После обеда Хенг повесил на пояс меч и пошёл провожать Афродиту. Её дожидались десять солдат и шестеро негров с паланкином.

— Готовься, мой сладкий медок, — напоследок она поцеловала парня. Разорвав объятья, продолжила: — Этой ночью я снова буду тебя охранять.

— Звучит…