Когда они ехали по улочкам деревни, дорогу машине преградила большая группа деревенских парней хулиганистого вида. Судя по всему уступать дорогу они были явно не намерены. Сила и смелость таких шалопаев происходит от их количества.

– Вот еще не хватало! Андрей, придется нам выйти, разобраться с этими пацанами!

Мужчины открыли дверцы машины и вышли на улицу. Лиза тоже встала со своей стороны.

– О, да они у нас смелые! – Издевательски засмеялся главарь банды, показывая зажатой в руке бутылкой в сторону машины. – И девка молодая с ними!

Лиза стояла и, сжав губы, молча смотрела на компанию, но узнать хоть кого-нибудь не могла. Она сделала шаг в сторону от машины и свет из окна дома напротив упал на нее.

– Это же Лизка! – Узнали её двое ребят. – Сестра Олега! Валим отсюда!

– Извините! Обознались! Счастливой вам дороги! – И шпана, как вода, мигом обтекла машину и быстро удалилась по улице. Все трое растерянно проводили их взглядом. Затем Дмитрий и Андрей молча воззрились на Лизу.

– Ну передумали ребята! – Пожала плечами она.

– И я даже догадываюсь, почему. Это мой брат Олег запретил приближаться ко мне. Погрозил, что голову отвернет любому, кто хоть пальцем меня тронет.

– И его так бояться? – Спросил Дмитрий, сев за руль. – ОН местный авторитет?

– Нет, конечно. Но голову действительно отвернет, если что. И в этом никто не сомневается, как видели. Он такой же здоровяк, как вы. Руками голыми придушит.

– И ты вышла за тем, чтобы они тебя увидели и убежали? – Уточнил Андрей со скрытым недовольством.

– Я испугалась вообще то, зная, что у нас в Раздольном творится. А вышла, чтобы драться тоже. Всё-таки втроём.

Мужчины переглянулись и дружно расхохотались. «Жигули» остановились у калитки. Залаяла Альфа. Лиза первой выпрыгнула из машины и подала голос собаке, чтобы та не перебудила спящих в соседних домах.

– Альфа, фу, свои приехали!

Дмитрий и Андрей выползли из машины, ослабевшие от хохота, вытирая слезы, выступившие от смеха. Они глянули на девушку, снова представили ее в драке со шпаной и новый приступ смеха одолел их.

Лиза с обидой посмотрела на обоих, смешно уперев руки в бока, и рассудительно сказала:

– Конечно, по сравнению с такими детинами, как вы, я в сражении с хулиганьем выглядела бы смешно. Но смею заверить вас, что с одним придурком точно справлюсь. А сейчас вы вместо собаки вы всю улицу перебудите!

– Спасибо, Дмитрий Всеволодович, до свидания!

Андрей пожал ему руку. Тот и говорить от смеха не мог. Только помахал Лизе рукой.

На веранде зажёгся свет. И на крыльцо приоткрыл несмело дверь отец, выглядывая в щель, кто там шумит.

– Смелее, отец, выходи! Все свои, никто тебя не похитит! – Успокоила его Лиза, раздосадованная его боязливостью по жизни.

– Домой будете заходить или в летнюю кухню ночевать пойдете? – Выдал спросонья тот. Лиза вытаращила глаза на Андрея и опять повернулась к отцу.

– И как ты себе представляешь это? Где мы там на одной полуторке поместимся? Сейчас, минут через 5, я приду, не закрывайся! С хозяйством как?

С телёнком порядок. Утром посмотришь, так и не узнаешь, наверное.

У кролов тоже все хорошо. Чистить утром собирался. Да рассаживать выводок один надо. Есть будете?

– Нет, папочка, мы сейчас спать будем. Еле на ногах держимся.

Отец ушёл в дом, оставив в сенках свет. А Лиза первой прошла в жилище Андрея.

Окинула взглядом – порядок ли в домике? Отогнула угол покрывала и одеяла на постели. Приложила ладонь к одеялу и простыне. Затем повернула ее тыльной стороной, замерла на несколько секунд и выдала изумленному Андрею, следящему за манипуляциями с его постелью.

– Вроде не отсырела, сухая. Можно спать. Я пошла, а то здесь захраплю.

И не глядя на него сонными глазами, протиснулась мимо его в дверь, наступив при этом Андрею на ногу. Он притворил за Лизой дверь и со словами: – Это какой-то ужас! Лиза – ходячий кошмар! – Андрея одолел новый приступ смеха. Он снимал с себя верхнюю одежду и аккуратно развешивал её на крючки у входа. А сам шептал на ходу:

– Я её только обнять осмелился, а она мне по ноге прошлась и не заметила даже ничего. – Он опять принялся смеяться, но уже над собой. И как только уставшее тело вольготно расположилось на мягкой сетке, сон одолел его.