– Ты… – он дышал хрипло, не разжимая объятий. Капельки пота блестели на лбу и висках, хотелось их слизать, но сил не было даже потянуться навстречу. – Я знал, что ты горячая девочка, но что такая…

Она не дослушала, уплыла в сон уже в который раз за их бурную безумную ночь. Чтобы в который раз проснуться, разбуженная укусом в плечо или размеренными толчками снизу. Кстати, она и не заметила, когда они успели переместиться в спальню.

Но видимо Аверин тоже устал, потому что больше ее не будил, и когда Ольга проснулась, солнце уже хозяйничало вовсю. Открыла глаза и увидела Костю, который смотрел на нее, опираясь на локоть.

– Доброе утро, – провел костяшками пальцев по щеке, она поймала их губами.

Легла на спину, потянулась, Аверин наклонился и поцеловал в распухшие, пересохшие губы.

– Пить хочу, – пожаловалась, и он поднялся с кровати.

– Вода, сок, тоник?

– Вода.

Прошел к угловому шкафу, открыл створку, там оказался мини-холодильник. Оля с тайным удовольствием наблюдала за его неторопливыми движениями, пристроив подбородок на сложенные домиком ладони.

– Аверин, а ты знаешь, что у тебя ямочки на заднице?

Он достал из холодильника запотевшую бутылку воды и повернулся к Оле.

– Конечно, милая, я же каждое утро рассматриваю в зеркале свой зад. Перед тем как начать бриться. Это у меня что-то вроде обязательного ритуала.

Она смеялась даже когда Аверин отобрал у нее бутылку и начал медленно, не спеша целовать, то углубляя поцелуй, то лишь слегка касаясь губ.

По телу вновь побежали маленькие молнии, заставляя повернуться на живот, отбросить волосы и подставляться под щекочущие ласки небритых щек. Его ночные поцелуи и движения были такими же – то глубокими, то кружащими по поверхности и сводящими с ума.

Аверин был не просто умелым любовником, он откуда-то знал, что нужно именно ей. И в этот раз финал был таким же фееричным.

Прерывисто дыша, Оля прижималась щекой к мускулистому телу и слушала, как часто стучит сердце под сплетением твердых мышц. Она ощущала себя фантастически. И как бы там ни сложилось дальше, сейчас все было настоящим.

– Ты полетишь со мной, – сказал Костя, когда они завтракали на его просторной, напичканной всякими полезными приспособлениями кухне.

Хозяин дома сам приготовил завтрак, позволив Оле только заложить ломтики хлеба в тостер. И если вчера вечером она переступила порог его дома, лишь влюбленная по уши в этого мужчину, то после утреннего кофе уже с опаской осознавала, что каким-то образом срослась с ним по всей поверхности и тела, и души. И что со всем этим делать, представляла смутно.

– Что, прости? – отвлеклась от своих раздумий.

– Ты полетишь со мной, – повторил Аверин нетерпеливо и добавил, облив взглядом черных глаз, от которых она вспыхнула как спичка: – Я не хочу с тобой расставаться даже ненадолго, Оленька. Так что постарайся собрать вещи как можно быстрее.

– Какие вещи? Куда это я полечу? – не могла сообразить Оля. – Мне с утра на дежурство.

– Ты не пойдешь ни на какое дежурство, Оля, – ответил Аверин, меняя тон, – ты больше не работаешь в больнице. Напишешь заявление, мои люди оформят процедуру увольнения уже без нас. А ты полетишь со мной в Испанию, я постараюсь отложить Сомали на несколько дней.

– Что значит, не работаю, какое увольнение? – не могла она понять. – Что ты выдумал, Костя?

– Не выдумал, – тон стал еще прохладнее, – я хочу, чтобы ты жила со мной на моей вилле в Испании.

– Но ты же сам сказал, что улетишь в Сомали. Что я буду делать в Испании без тебя?

– Плавать, загорать, есть фрукты. Можешь заняться тем, что тебе нравится. А я буду прилетать каждый раз, когда будет получаться.

Кажется, она начала понимать.

– Мне нравится моя работа, Костя, – Ольга еще пыталась удержать, ухватить за краешек то, что как будто их так крепко связало этой ночью. Но узел уже неумолимо развязывался, и ей от этой неотвратимости хотелось плакать.

– Вот поэтому, – задышал он чаще и уперся руками в стол, – поэтому я предпочитаю контракты. Где все четко прописано, и ни у кого не возникает потребности в подобных разговорах.

– Но, – она все еще пыталась объясниться, – я врач, я хирург. Я помогаю людям. И я чего-то стою. Не хочу умирать от скуки на твоей вилле в ожидании тебя.

– А я не хочу втискиваться в твое расписание между сменами, – Аверин уже не скрывал раздражения. – Оля, твой труд не ценят, тебе в этой больнице платят копейки. А я предлагаю весь мир. Я закончу эту работу, вернусь из Сомали, и мы отправимся в путешествие. Ты увидишь много интересного, а не четыре стены областной хирургии.

– Ценят, – тихо проговорила Оля, но он не расслышал.

– Что?

– Мой труд ценят, – чуть громче повторила она. – Те, у кого нет денег на частные больницы. Ты уже, наверное, забыл, как это, когда нет денег. И если все будут думать, как ты, их просто некому будет оперировать.

– Кто-то да останется, – махнул Аверин. – Я хочу, чтобы ты ждала меня.

– А что потом? – спросила, и он посмотрел недоуменным взглядом.

– Потом? Когда?

– Когда я тебе надоем. Когда однажды ты вернешься и скажешь, что тебе не хватает личного пространства, или что у тебя появилась очередная пассия? Я должна буду собрать чемодан и исчезнуть?