— Да, именно, он был на работе и вернулся поздно.

— И часто он так задерживается на работе?

— Нет. Не часто, — коротко отрезаю я, не сказав правду, потому что это был первый раз, когда он задержался так долго на работе. Я промолчала также о том, что он вернулся в полночь. Мне необходимо для начала поговорить с Андреем, а потом что-то говорить полиции.

— Вы поговорили с ним, когда он вернулся, с чем связана столь поздняя работа? Может заметили что-то необычное в нём?

— Нет, — я качаю головой, мужчина переводит взгляд на меня. Его глаза пронзают меня, но я молчу. Делаю огромное усилие над собой, чтобы не показать своего волнения, потому что чем больше я что-то говорю, тем в худшем свете выставляю Андрея. Он вернулся поздно, к тому же выпившим, что ему совсем не свойственно. — Нет, я вчера очень устала, лишь в полудрёме услышала, как он вернулся и лёг рядом. Поговорить я с ним не успела, потому что, когда проснулась, его уже не было дома и пришли вы.

— Смерть вашего бывшего мужа приходится между одиннадцатью и двенадцатью ночи. Его пристрелили в старом подвале, неподалеку от черты города, — констатирует он и моё сердце падает. Паника ловит меня за пятки. Ведь это всего лишь совпадение, Андрей не мог… Да и зачем ему убивать Сержио, что за бред?! — У вас есть какие-то предположения, кто это может быть? Были ли у него враги?

— Я… я не знаю, — честно отвечаю я, потому что действительно не знаю. Что пришло ему в голову после нашей встречи, когда я его так холодно отвергла? Куда он поехал, с кем встретился? И где на самом деле был Андрей и почему он вернулся подшофе, когда пьёт очень редко? Мысли мучили и терзали меня, чай давно остыл, а я по-прежнему сжимала со всей силой кружку. Полицейского я больше не замечала, он продолжал что-то записывать, но мыслями я была уже далеко.

— Если что-то вспомните, — он протягивает свою визитку и лаконично добавляет, — звоните.

Как только за полицейским захлопывается дверь, я первым делом бросаюсь к телефону- мне сейчас жизненно необходимо услышать Андрея. Он отвечает сразу, но коротко и отчуждённо, его голос звучит словно издалека. Он сообщает, что скоро будет дома и мы всё обсудим. Мне не остаётся ничего, как ждать его. На работу идти в таком состоянии я не могла, это было выше моих сил- улыбаться клиентам, когда на душе неразбериха и чёрная дыра.

Минуты тянутся мучительно долго. Чтобы как-то отвлечься, принимаюсь за уборку, потому что монотонные движения всегда на меня действуют успокаивающе. Протираю пыль, мою полы, а затем решаю поставить стирку и начинаю разбирать корзину с грязным бельём, как вдруг натыкаюсь в стиральной машине на одежду Андрея. Его джинсы и рубашка лежат смято и небрежно, словно он их второпях туда затолкал. Я не была из тех, кто проверяет одежду мужчины и что-то там вынюхивает, но сейчас я находилась под стрессом. Он никогда не складывал одежду вот так, словно хотел её спрятать. Я достаю её, она вся грязная, будто в какой-то пыли и плесени. Не припомню, чтобы наш офис, где, как он утверждает, находился вчера весь день, был настолько грязным. Не успеваю ничего осознать, как слышу, что в двери поворачивается ключ и сердце замирает, а затем начинает бешено колотиться. Я не разговаривала с Андреем со вчерашнего дня. После этого столько всего произошло, что кажется, прошла вечность, а не каких-то несколько часов.

Он заходит и мне хочется запрыгнуть к нему на грудь. Я дарю ему полный обожания взгляд, на дне которого плескается тревога, пытаясь прочитать настроение, но натыкаюсь на глухую стену. Его глаза при дневном свете пронзительно голубые и кристально чистые. Андрей не улыбается, взгляд серьёзный и немного уставший.

— Я в курсе произошедшего. Мне очень жаль, — хриплым голосом произносит он, подходит ко мне ближе и обнимает. Его рука свободно гуляет по моей спине, я прижимаюсь к нему сильнее и тихо всхлипываю.

— Андрей… Мне столько нужно у тебя спросить. Сегодня утром ко мне приходила полиция, они хотели поговорить и с тобой, допрашивали меня, где ты вчера был, — спрашиваю я, встречаясь с ним взглядом.

— Меньше всего мне хочется с ними общаться, я ничем не смогу им помочь, — сухо констатирует он.

— Но видимо придётся. Андрей, они подозревают тебя. Смерть Сержио и твоё отсутствие приходится на одно время, — мой голос вибрирует от волнения, я смотрю на него и в моих глазах читается надежда. Я хочу верить, что это не так и что Андрей никак не причастен.

— А ты? Что думаешь ты по этому поводу? — в свою очередь холодным голосом задаёт он вопрос. На лице не читается ни единая эмоция, он не оправдывается, ни в чём меня не убеждает.

— Думаю, ответ очевиден. Уверена, что ты здесь не при чём, — я беру его за руки: они сегодня необычайно холодные. — Только скажи мне, что это так. И где ты вчера был поздно вечером.

— Полиция плохо на тебя повлияла, — он незаметно улыбается уголком губ, — они влезли в твою голову и вселили ненужные мысли. Кошечка, конечно, это не так. Вчера вечером я был на переговорах, встречался с необходимыми людьми. Ты же знаешь, в последнее время наша «крыша» стала просить больше, чем мы себе можем позволить. Они просто начали наглеть. Пришлось вчера задержаться, чтобы прийти к обоюдному решению.

— Это решение… оно надеюсь, в нашу пользу? — с надеждой спрашиваю я. Бизнес, который мы трепетно строили, по всей видимости переживает не лучший период.

— Как тебе сказать, — Андрей тяжело вздыхает, — пока-да, но что будет дальше, я не знаю. Всё слишком туманно. Мы либо отдаём им львиную часть доходов и спим спокойно, но не богато, как хотим; либо не отдаём и не спим вообще.

— Андрей, ты меня пугаешь.

— Милая, тебе не о чем волноваться. По крайней мере это точно не поможет.