Может быть, выйду на моих зарубежных партнеров -- Г. Коля, В. Гавела. Попрошу срочно что-то сделать.

Накануне вечером, т.е. 19 декабря, позвонил канцлер Коль: введи меня в курс дела -- что там у вас происходит, что завтра будет, какие последние оценки ситуации накануне встречи в Алма-Ате, куда идет процесс, какое твое место в этом будущем Содружестве, уверен ли ты, что оно состоится, как ты вообще смотришь на все это?

Обо всем этом Гельмут Коль спросил с не свойственным для него волнением, даже тревогой.

Первое, что я сказал, -- отказ от Договора о Союзе Суверенных Государств как конфедеративного, союзного государства -- серьезная политическая ошибка стратегического порядка. Исторически страна так сложилась, что надо идти не по пути разъединения, расчленения и разрывов, а по пути перераспределения полномочий. И не только между республиками, но и внутри республик, между регионами -- на основе самоуправления. И дать всем этим "иерархиям" возможности и права, а значит возложить на них и ответственность. В конкретном городе, в конкретном районе те, кто несет ответственность, кто избран демократически, должны иметь реальные возможности принимать решения, люди-то живут там... А что происходит: как только на смену одному бюрократическому Центру пришли бюрократические центры в республиках, процесс реформ приостановился. От того, что мы получаем 10 или 12 бюрократических центров, производителю не стало легче. Стало даже хуже, потому что рука местного бюрократа на горле -- это потяжелее и чувствительнее, чем рука далекого Центра. Оттуда труднее достать. И новые центры начинают командовать: с кем держать связи, куда везти продукцию -- в эту сторону можно, а туда нельзя, создают барьеры, причем командуют в самом худшем стиле. А ведь мы идем к рынку. А рынок -- это собственник, имеющий право распоряжаться своей собственностью, распоряжаться конечным продуктом, выбирать, что ему делать, на какие выходить контакты с другими производителями, действовать по ситуации в условиях конкуренции, установить выгодные взаимоотношения.

Все это я сказал Колю. Хотя и отчетливо понимал, что для него это азбучные истины. Последовал вопрос: "Какая твоя позиция в отношении встречи в Алма-Ате?" Моя позиция остается той же, ответил я. Но страна в таком положении, что нельзя терять времени. Раз процесс пошел в другом направлении, надо быстрее пройти организационную стадию. Я обратился с письмом к участникам встречи в Алма-Ате, высказал свои соображения и свои опасения...

Если эта встреча завершится созданием Содружества, я сделаю то, о чем не раз говорил. Вне Союза я не вижу необходимости и возможности продолжать свою государственную деятельность, это не отвечает моим представлениям.

Я понимал беспокойство канцлера Германии. Ведь он имел дело с огромной страной, мощным Союзом -- международной величиной, на которой сегодня многое держится. И потерять ее -- большая опасность. Каждый большой политик за рубежом это понимал.

Я не могу отступить от своих принципиальных позиций, сказал в заключение Гельмуту Колю. А сейчас пока делаю то, что обязан делать, ибо я связан со страной, с народом, с политикой, с курсом, который ты знаешь и на который ориентировался в своей германской политике.

Первым из иностранных государственных деятелей, с кем я разговаривал после Алма-Атинской встречи, был Франсуа Миттеран. Это было 21 декабря. С первых же слов -- доброжелательных и дружеских, как всегда, -- я ощутил, что он понимает, что произошло. Его прежде всего интересовало мое душевное состояние и мои намерения.

Я поблагодарил его за внимание, которое он уделял мне всегда лично, за его отношение к нашей стране, за сотрудничество и, конечно, выразил свои ответные чувства. Кратко проинформировал его о решении, принятом в Алма-Ате. Подтвердил, что я намерен считаться с реальностями и буду делать все, чтобы Содружество обрело нормальный ритм развития, подчеркнул свою заинтересованность в том, чтобы новое межгосударственное объединение стало жизнеспособным.

Вновь выразил беспокойство по поводу того, что не вижу в решениях руководителей суверенных государств четких представлений о механизмах взаимодействия. Не определены и формы преемственности в отношении бывшего Союза. Выразил беспокойство по поводу позиции Украины -- в том виде, как сейчас, она может очень серьезно затруднить продвижение реформ и в России.

Говорил Франсуа Миттерану и о том, что я очень хотел бы, чтобы Россия и Украина действовали вместе. Выйти из кризиса поодиночке -- иллюзия. Поделился с французским президентом и своими тревогами по поводу того, что если недовольство населения приобретет массовый характер, то все реформы и все попытки двигаться к новой экономике окажутся под ударом. И это был бы удар для всех -- не только для наших народов.

Сообщил также Миттерану о том, что в ближайшие дни объявлю о своем решении оставить пост Президента. Сказал ему, что буду искать новые формы деятельности, для того чтобы продолжить огромное дело, которое мы начали, в том числе и в сотрудничестве с Францией, с ее президентом лично. Накоплен огромный политический капитал.

В этот же день я дал интервью корреспонденту американской телекомпании Эй-би-си Теду Копполу.

Разговор по существу начался со знаменитого ответа Черчилля на вопрос: чем отличается политик от государственного деятеля? Черчилль сказал: политик думает об очередных выборах, а государственный деятель -- о будущем. Так вот, думая о будущем в контексте того, что происходит, полагаю, что нас ждет процесс очень сложный. Он несет в себе столько сюрпризов! Но важно не потерять направление. Роли будут меняться. Перегруппировка сил будет происходить. Единственное, что я считал бы недопустимым, опасным -- это расчленение, разъединение, взаимоотчуждение.

Здесь главные два момента, которые я сформулировал в результате долгих раздумий.

Во-первых, ближайшие задачи очень серьезные, а общество уже перенапряжено проблемами. И его нельзя еще перегружать новыми, связанными с разъединением, расчленением. Общество может не выдержать. Наоборот, сейчас, как никогда, нужно взаимодействие, согласование. Только вместе можно выбраться. Легче будет и сотрудничать с партнерами за рубежом, а не только внутри страны. Поэтому нужен Союз. Я за него выступал и выступаю.