После выписки Амины Ада Семёновна забрала девушку к себе. «Она стала мне дочерью. Как ты, моя девочка?» – вздохнула она. Как не уговаривала её Ада, после завершения войны девушка засобиралась домой. «Не могу остаться. Там земля моих предков, и в ней лежат мои родители. Я должна быть там», – обняв Аду Семёновну, сказала на прощание Амина. И уехала. Через год она вышла замуж за местного учителя Алана Омаева. Смирновых пригласили на свадьбу, но поехать им так и не удалось. Мише предложили работу в Африке, и он тут же улетел. Вскоре у Омаевых родились две дочери…

Вдруг раздался легкий стук в окно. «Странно, – удивилась Ада Семёновна, седьмой этаж. Почудилось, что ли?» Она осторожно подошла и в темноте на подоконнике разглядела белого голубя. Тот, увидев отражение в стекле, вспорхнул и улетел. «Это весточка от Миши! Он скоро будет дома», – радость наполнила сердце женщины. Миша всегда возвращался домой внезапно, не предупреждая её. Она подошла к зеркальному шкафу и поправила прическу. В отражении увидела себя: ещё не старую, но уже с рифлёными носогубными складками у рта, выдающими её возраст. Ухмыльнувшись и скорчив гримасу, Ада отправилась в спальню, разбирать постель. Но переступив порог комнаты, услышала назойливый звонок у входной двери.

– Миша!

Открыв дверь, увидела Стёпку:

– Бабуль, ещё не спишь? А я не один.

За его спиной, потупив взгляд, стояла девушка, как две капли воды, похожая на Амину.

– Познакомься. Это Мила Омаева, моя невеста.

– Там-тара-там, тара-там! Тьфу, – сплюнул в сердцах Петро. – Вот прицепился мотивчик!

– Ты чего ругаешься? – поинтересовалась Полина, поставив на крыльцо ведро, доверху наполненное огурцами.

– Да вот, как втемяшится что-то в голову, так никак не отвяжется.

– Урожай нынче на огурцы богатый. Банки из сарайки неси! Крутить будем, – словно не слыша мужа, приказала она. – Да не забудь доску в бане прибить. Там гвоздь ржавый торчит, я намедни поранилась.

Взяв коробку с гвоздями, Петро отправился выполнять поручение жены. Не успел он ещё размахнуться молотком, как о себе напомнил прежний мотив.

– Да что же за напасть такая?! Откуда он взялся?

Вдруг под сердцем резко ёкнуло. И он вспомнил эту песню, бородатого бандита и совсем юную чеченскую красавицу с миндалевидными глазами, спасшую их группу тогда, в первую… двадцать шесть лет назад.

Пётр Харченко служил срочную в спецназе. Стояла весна тысяча девятьсот девяносто пятого года. В Чечне вовсю полыхала война. Командир батальона, где служил Пётр, получил информацию, что к одному из близлежащих сёл подтянулись боевики. Их отделению приказали проверить достоверность полученных сведений. Дождавшись вечера, группа из десяти человек скрытно подошли к селению. Оказавшись в начале улицы, бойцы быстро развернулись в боевой порядок и стали медленно продвигаться вперёд. Сгущались сумерки.

– Странная тишина, словно все вымерли, – прошептал Витька Радченко.

– Здесь они. За нами следят, – только успел ответить Пётр, как зазвенели первые выстрелы. Пули просвистели над головами спецназовцев. Стрельба велась из окон саманного дома в метрах тридцати от бойцов.

– Отходим! – приказал командир отряда Саня Петров.

Зазвучали новые выстрелы с конца улицы, отрезающие путь к отходу.

– В кольцо берут! Живыми хотят взять. Слушай мою команду! Уходим через дворы и огороды.

Отстреливаясь, они вломились в первый попавшийся двор и, перемахнув через изгородь, оказались на другом подворье. Их искали, звучала беспорядочная стрельба и окрики дудаевских боевиков. В одном из дворов Пётр присел на краю канавы, чтобы перезарядить магазины и вдруг услышал в метрах в двадцати от себя зловещий смех, переходящий в ритмичный мотив: «Там-тара-там, тара-там!» В него целился из «шайтан-трубы» бородач в чёрном одеянии. Он что-то прокричал на арабском языке и выстрелил. Пётр кувыркнулся через спину в канаву. Граната, ударила в её стену, осыпав его землёю и камнями. «Ну всё, конец мне пришёл! Сейчас в меня пальнёт», – только успел подумать, как увидел, что наёмник, оскалясь, стал медленно оседать. В его шее торчал нож, воткнутый по самую рукоять, а за спиной бандита он увидел хрупкую чеченскую девушку. Она приложила палец к губам и позвала его за собой.

– Хасан злой человек! Он убил моего брата. Собирай своих, я выведу вас за село.

Она торопилась. Прячась за деревьями, привела группу к подвалу.

– Ничего не бойтесь, – прошептала девушка. Оглядевшись по сторонам, зашла сама и, впустив бойцов, закрыла на задвижку дверь. Ловким движением зажгла керосиновую лампу и попросила отодвинуть бочку с какими-то солениями. Под бочкой оказался лаз. Сдвинув крышку, она первой спустилась по земляным ступеням в тёмную яму.

– Торопитесь! Здесь подземный ход. Его отец с братом вырыли, когда война на нашей земле началась. Он ведёт во двор моей тёти, а там рукой подать до оврага. По нему вы уйдёте.